Это очень странно, потому, что он не белый и даже не серый, а зелёный.  Он иногда разговаривает, скрипучим голосом, как и старик Витторио. 
     А ещё Тамару поразило, что люди в городах иногда ходят с хищниками на верёвочках. 
     
     «Зачем?» - спросила она у учителя, - «Зачем держать дома хищников и леталок? Может, они и рыб дома держат?»
     «Да, некоторые и рыб держат в огромных стеклянных… ну… бутылках с водой!»
     Это было совсем непонятно.  Тамара представила огромную бутылку с акулами, такими, что отхватили когда-то учителю пол ступни, и поёжилась.  Оказалось, что рыб держат, в основном маленьких и разноцветных.  Затем, что, «на них приятно смотреть».  А за хищниками и этими, птицами, «приятно ухаживать». 
     Странные люди живут на Земле! Ну, хищников, конечно, не едят, у них мясо не вкусное, а рыб приятнее зажарить и съесть, чем смотреть на них каждый день, да ещё кормить.  Да и леталки, особенно те, что едят хлебные орехи, очень приятны на вкус. 
     
     Кстати, удачной охоте на этих леталок и была обязана девушка своим сегодняшним статусом «вольной охотницы».  Пока другие её сверстницы занимались домашними делами, работали в поле, ухаживали за малышнёй, Тамара ходила на охоту вместе с парнями, а чаще одна.  И никогда не возвращалась без добычи. 
     Ещё когда она, как другие младшие ребята и девушки работала в поле, оказалось, что ей лучше всех удаётся сбить камнем нахальную леталку, прилетевшую поживиться, на обихаживаемые детьми кусты хлебных орехов или на поле с подсолнухами. 
     Узнав о подвигах дочери, отец сделал ей рогатку, хотя мать и ворчала, что «негоже девочке заниматься такими делами!» Отец же, только посмеивался и говорил, что всегда хотел мальчика.  Но девочка ничем не хуже, если она умеет метко стрелять из рогатки и приносит домой еду. 
     «Вот же тебе мальчик!» - восклицала мать, показывая на копошащихся в углу с игрушками младших близнецов, Витю и Сильвию. 
     «Он когда ещё вырастет!» - смеялся отец, а сестрёнка Сильвия в ответ серьёзно заявляла:
     «А я тоже вырасту и буду как Тома!»
     «И я буду как Тома!» - поддерживал сестру Витя. 
     И мать оставалась в меньшинстве. 
     
     Рогатка оказалась хорошим подспорьем в охоте.  В качестве снарядов Тамара использовала маленькие золотые самородки.  Они были увесистые и летели далеко.  Их даже не нужно было искать: сумасшедший старик Клаус набрал их в своё время несколько корзин.  А после того, как он умер, их высыпали на краю Хоупвиля в большую кучу, а добротные корзины отнесли в лавку.  Уходя на охоту, всегда можно было порыться в куче и положить в карман подходящие золотяшки, не очень крупные. 
     Мюллер говорил, что на Земле они очень ценятся.  Так то, на Земле! А на Надежде не очень: куда их девать? Только на снаряды для рогатки и годятся! Ах да, ещё на грузила для рыболовных сеток. 
     После того, как Тамара в совершенстве освоила рогатку, кстати, даже лучше пацанов, совет освободил её от полевых работ и поручил охранять поля и посадки от леталок, а работавших там от хищников.  И конечно, снабжать «крестьян» мясом. 
     На Большом острове, где теперь находилась колония, раньше водились крупные хищники, от которых рогаткой не отобьёшься, но потом их истребили, а часть бежала от людей на другие острова.  А мелочь, в основном ворующую еду, отогнать было не трудно. 
     
     Другое дело леталки! Они появлялись целыми стаями, так что закрывали пол неба своими кожистыми крыльями, и с писком и клёкотом набрасывались на посевы и на посадки.  Почти бесполезно было пытаться их отогнать: прогонишь с одного поля, а они уже пакостят на другом.  Отец посоветовал сделать чучела.  Но это не помогло: на чучела вредители не обращали ни малейшего внимания.  Зато, если подбить парочку, то вся стая взмывала в небо и, покружившись над полем, с возмущёнными криками улетала подальше. 
     Тогда Тамара установила возле полей шесты, оставшиеся от никчемных чучел, и подвесила на их верхушки подстрелянных ею леталок.  Это подействовало, лучше некуда! Теперь прилетали только «разведчики».  Обнаруживали дохлятину на шестах и уводили стаю подальше.  Конечно, не очень красиво, и запах, зато урожай в целости и сохранности!
     
     Теперь же, когда урожай был собран, Первое Лето кончилось и наступало Второе, Жаркое Лето, поля были сжаты, кусты почти не плодоносили, девушка могла оставить на время свои обязанности и заняться просто охотой, там, где ей нравится.  Половину добычи она должна была сдавать в лавку, а другой половиной её семья могла распоряжаться по своему усмотрению: съесть или обменять на что-нибудь полезное: корзины там, сладкие земляные груши, рыбу или стройматериалы.  Отец давно собирался расширить дом, поскольку близнецам уже не хватало места. 
     
     Да и дров нужно подкупить уже сейчас, пока они дёшевы.  Пускай лежат, есть не просят.  А ближе к зиме, хоть она ещё и не скоро, за одну леталку будут давать только восемь охапок.  Да ещё чтобы жирная была! А сейчас двадцать дают.  Лучше сейчас покупать.  А зимой за леталкой набегаешься! Вкусные отправляются куда-то зимовать, только мелкие остаются. 
     Правда зима, как говорил однажды Мюллер, тут не очень холодная: дуют пронизывающие ветры, каждый день идёт дождь, а вода за все три зимы замерзала только раз, потому, что климат морской. 
     «Как это замерзала?» - спросил тогда один из младших. 
     «Очень просто, становилась как ледяные метеориты!»
     Это-то все знали хорошо! Два раза за сутки Надежда проходила через жиденькое, кольцо Обманщика и с неба порой падали ледышки, иногда и крупные.  Тамара не раз поднимала с земли осколки метеоритов.  Они таяли в руках и чем-то воняли.  Неужели вся вода в холодную зиму может стать такой? Как же её пить с таким запахом?
     
     Освежившись в воде прохладного ручья, девушка ловко выхватила из воды парочку нахальных рыбин, опрометчиво подплывших слишком близко, вышла на берег и растянулась на траве.  Добычу можно поджарить попозже, а пока, - в сумку их! Жаркое солнце быстро высушило её бронзовую от загара кожу, и она, одевшись, сорвала с куста несколько широких листьев, завернула в них трепещущую добычу и уложила в сумку.  Иначе стухнут на такой жаре и на корм землероям пойдут.  Их тут в лесу видимо-невидимо! Всё-таки стряхнули паразиты сандалию с куста и уже утащили к дереву.  Там у них нора.  Вон, вцепились вчетвером и пытаются затащить под корни! Да пищат! Не получается! Нора-то маленькая.  Отдавайте добычу, ворюги! Хорошо, хоть не погрызли.  Ну-ка, с глаз моих! Пропали живо! А то, зажарю! Да, какой там «зажарю», только маленькие дети ловят их и жарят, когда играют в охотников. 
     
     Тем не менее, землерои мигом порскнули в нору, испугались голоса человека, наверно.  Только один, самый маленький не оставил попыток завладеть сандалией, которую Тамара держала в руке.  Даже подпрыгивал от усердия и громко пищал.  Он ведь её наверно и сбросил с ветки, настырный! Девушка сунула руку в сумку, отщипнула кусочек «хлеба» и кинула привязчивому и глупому паразиту.  Тот поймал подачку на лету и живо поволок в норку, откуда сразу же раздались писк и энергичная возня. 
     
     «Всё в семью!» - как любила выражаться мать. 
     Юная охотница подхватила свои пожитки, засунула рогатку за пояс шорт и, отыскав заросшую после дождей тропку, отправилась к лежащему в отдалении от берега «Артуру Кларку». 
     Мать и отец ещё не старые, Землю помнят хорошо и много рассказывают о ней, хотя улетели, когда им было по «12 лет».  Это значит, поменьше были, чем Тамара сейчас.