Ну, если вам не трудно…
     Она указала взглядом на дверь и Витя тоже улыбнулся. 
     – Я вам не нужна? – спросила Маша, намекая, что у нее самой дел невпроворот. 
     Витя отрицательно покачал головой, хотя глаза его вопили об обратном.  Он хотел бросить на пол эту коробочку с новым замком, сгрести женщину в свои объятия и не выпускать, пока…
     Маша улыбнулась, кивнула и зашла в квартиру. 
     Витя вздохнул, посмотрел на коробочку в руках, положил ее на пол и, взглянув на шурупы в дверном замке, начал раскрывать набор отверток. 
     Через двадцать минут в двери блестел новый замок, заняв место старого и Витя, поколебавшись, негромко позвал в приотворенную дверь:
     – Маша. 
     Она вышла, по-видимому, из кухни, и он снова откровенно уставился в вырез ее халатика. 
     – Сделали? – спросила она и, взглянув на блестящий никелем новый замок, улыбнулась.  – Вы меня сегодня второй раз выручаете.  Хотите кофе?
     Не рассчитывавший на продолжение, но втайне желавший его, Витя поспешно (слишком поспешно, подумала Маша, улыбнувшись) кивнул и робко шагнул в чужую квартиру. 
     Они прошли на кухню, большую и блестящую чистотой.  Маша усадила молодого человека за обеденный стол, слегка коснувшись его спины.  Как радушная хозяйка, она поставила перед ним чашку кофе, подвинула ближе розетку с печеньем и опустилась рядом на стул. 
     Витя молчал, глядя на парок, вздымающийся над чашкой.  Он боялся поднять глаза на нравящуюся ему женщину, боялся взглядом показать, как он ее желает. 
     – Вы учитесь? – словно издалека до него донесся голос Маши. 
     Он поднял глаза. 
     Их взгляды встретились.  Маша смотрела на него с интересом, ожидая ответа на свой вопрос, но Витя в них видел лишь скрытое предложение, намек.  Ее глаза прищурились, завлекая его, розовый язычок женщины медленно облизал нижнюю губу, чуть задержавшись, а губы медленно растянулись в поощрительной улыбке. 
     Кровь бросилась в лицо Вите и он, уже слабо соображая что делает, вскочил на ноги.  На лице Маши промелькнуло выражение досады, она тоже поднялась, не зная что делать дальше.  Витя качнулся всем телом в сторону женщины и, осуществляя свое рвущееся изнутри желание, крепко схватил ее за плечи.  Обняв ее, он коснулся губами губ женщины и отвлеченно заметил, как ее уста, еще секунду назад напряженные, раскрылись, пропуская в себя его горячий язык. 
     
     Он никогда прежде не вел себя так.  Всегда сдержанный, дипломатичный, корректный, Витя неожиданно для себя сбросил всю, годами втолковываемую ему мораль, оставшись обычным диким самцом, желающим удовлетворить свое возбужденное тело этой, так неожиданно распалившей его самкой. 
     У него была девушка – скромная, нежная хрупкая, – с которой он встречался.  Но он не испытывал с ней такого состояния, которое испытывал к этой зрелой, сексуальной, пышущей запретностью женщине – страсть, желание, безумие похоти.  Иногда он оставался у девушки на ночь, когда не было ее родителей, или она ночевала в его съемной квартирке, но их ночи любви были лишь скромными потугами имитации настоящей страсти. 
     Подернутыми пеленой глазами Витя смотрел на извивающееся под ним на обеденном столе тело женщины. 
     – Еще, – застонала Маша, непристойно раскинув ноги для своего самца. 
     Ее наманикюренные ногти в порыве страсти провели на груди Вити четыре рваных бороздки. 
     Перед глазами молодого человека все поплыло.  Красивое лицо Маши, искаженное приближающимся оргазмом, окно напротив, стол, подскакивающий от его энергичных движений.  Витя только чувствовал пульсацию своего члена, ощущал близость дикого, животного удовольствия, не видя и не слыша ничего вокруг. 
     Он не слышал, как сзади открылась и закрылась входная дверь.  Он не слышал приближающихся шагов.  Не слышал, как кто-то позади, издав сдавленное: «Хм», приблизился к нему. 
     Но Маша, словно почувствовав опасность, приоткрыла сведенные в экстазе веки. 
     Витя, уже приближаясь к границе, за которой начинаются райские сады, двигаясь все быстрее внутри женщины, не соображая ни сознанием ни подсознанием, слившихся сейчас воедино, бессмысленно смотрел в приоткрывающиеся глаза женщины-самки, начинающие расширяться, становясь большими, округлыми, почти безобразными.  Глаза смотрели ему за спину, и в них застыл ужас. 
     Сильный удар в спину по печени был очень мощным и таким же неожиданным.  Витя, не успевший ничего сообразить, под силой удара впечатался в лоно Маши, член его внутри женщины достиг той критической точки ответственной за плотское наслаждение, Витя удивленно икнул, Маша резко зажмурилась, снова уходя из реальности, снова вскрикнула, и они оба одновременно унеслись в небытие оргазма. 
     
     В глазах потемнело от удара и наслаждения, Витя ткнулся лицом между двух грудей Маши и медленно сполз на пол. 
     Когда он через тысячу лет открыл глаза, выныривая из сладкой нирваны боли и блаженства, перед его еще затуманенным взглядом появился, словно кадр на фотобумаге, лысый мужик.  Действительно, первое что пришло в голову Вите, было слово «лысый», потом «мужик», и уже начавший слегка соображать мозг выдал предположение:
     – Муж. 
     – Правильно, муж, – ухмыльнулись тонкие губы на лысой голове.  – Причем рогатый. 
     Мужчина почесал свою блестящую лысину, словно ища там ростки этих самих рог. 
     Витя удивленно уставился на него.  «Он что, мысли читает?» – подумал Витя, так и не вспомнив, что свою мысль-догадку высказал вслух. 
     Огромная лапа мужчины схватила лежащего на полу Витю за ухо и потянула вверх.  Молодой человек, взвыв от боли, быстро поднялся, чуть запутавшись в приспущенных брюках.  Рука, выкручивающая ухо отпустила его, и лысый без замаха ударил Витю массивной ладонью по щеке. 
     Вите показалось, что его лягнула зебра, или, в крайнем случае, огрели раскаленной сковородкой.  В глазах потемнело, как тогда, с Машей, только оргазма не было – жгучая боль в коже, челюсти, всей голове пронзили Витю, и он почувствовал во рту металлический вкус крови. 
     Когда очередная пелена перед глазами рассеялась, молодой человек снова увидел перед собой лысого. 
     Мужчина близко приблизил к нему свое лицо и прошипел зло, брызгая слюной:
     – Ты не ее трахнул, понимаешь, ты трахнул меня.  А тут большая разница – я кому попало не даю. 
     Витя отвел голову в сторону, уворачиваясь от слов, слюны и дыхания мужчины, скользнул взглядом по Маше, сидящей поджав под себя ноги на кухонном табурете.  На ее лице застыло выражение страха, на щеках высыхали потеки слез. 
     Развязка, или как там пишут в романах, конфликта решилась очень быстро.  Заставив Витю одеться, Машин муж, сердито взглянув на жену, потащил молодого человека вон из квартиры. 
     Вдвоем они подошли к черной иномарке у подъезда, лысый муж (Витя усмехнулся про себя этому словосочетанию, хотя страх уже подкрадывался к нему кроткими шагами) открыл переднюю дверцу и сунул туда, словно шкодливого котенка, Витю.  Сам обошел машину, сел на водительское место, завел мотор. 
     – Ну, что, свежачек, – он повернул голову к своему невольному пассажиру и хищно оскалился, – поехали с родичами знакомиться. 
     Лысый утопил педаль газа, и машина понесла Витю в неизвестность. 
     Ехали молча.  Витя уже начал всерьез задумываться над своей дальнейшей судьбой, потому что лысый по-настоящему внушал ему страх.  «Судя по всему, обычным мордобоем не обойдется, – подумал Витя, зыркнув украдкой на сосредоточенное лицо лысого.