Покорим самые неприступные вершины и самых гордых красавиц, перепробуем все изысканные блюда и наистрашнейшие пристрастия.  Все-все вспомним, чтоб тут же забыть.  Станем великими и ужасными, а потом улыбнемся и что-нибудь пошутим.  Напишем сто один сонет, станем критиками и опошлим самую красивую мысль.  Догоним ветер и переплывем море времени. 
      И тогда, на изломе времени, сидя на тонком режущем одним своим видом, краю, поймем, что лучше бы мы торопились.  Могли бы успеть пожить. 
     
     4.  Я потерял свою звезду.  Но нашел другую.  Она была ярче, красивее, но она была ЧУЖАЯ и не светила мне.  Тогда я стал искать свою звезду. 
      Но все звезды отвечали мне холодом и мне показалось, что моя звезда навсегда ушла от меня. 
      Вернись, я без тебя не могу!
      Ты знаешь, это всегда трудно – прощать.  В первый и последний раз.  Навсегда и до завтра.  А знаешь, что еще трудней? После этого – прощаться.  Когда знаешь, что не можешь не простить, хотя так хочется лучше не прощать, чем проститься.  Когда каждый взмах рукой может стать последним.  И каждый сигаретный дымок – как от пистолетного дула после выстрела, пронзает насквозь.  И улыбка кривится, и слова фальшивы.  Когда легче рассмеяться в лицо, чем вытереть слезы.  Когда ты, а не тебя.  И когда понимаешь, что не успел сказать, а теперь уже незачем.  Когда ненавидишь само это имя, только потому что БЫЛО. 
      Что ты теперь на меня так смотришь? Никогда не видел? Посмотри! Рви сердце взглядом.  Да что ты еще можешь? Смотри, в глаза смотри! Смотри сквозь – там, где-то там есть душа. 
      И ты знаешь, что я хочу тебе сказать?
      Прости меня.  Я так тебя люблю. 
     
     5.  Чужая звезда лежала в пыли под ногами.  Я наступил и разбил ее.  И погасла моя звезда.  Я удивился – какая между ними связь? Ведь это была чужая звезда! А потом внимательно посмотрел на остатки своей звезды и только теперь увидел, что она половинка той, другой.  Теперь я внимательно смотрю под ноги. 
      Кто его знает, когда это было.  Никто, наверное, уже и не помнит. 
      Ломая ребра, из груди рвануло прочь сердце.  Зажило своей обособленной жизнью.  Потом как-то привыкли, а тогда все боялись.  Ну, ничего, бывает и так.  Еще в гости ходили – проведать, как там, никто не обижает ли. 
      Конечно, и мое тоже.  Да там, на соседней улице на фонарном стволе.  Цветут, еще как цветут! По ночам как расцветут все сразу – так светло, так светло!
      Говорят, у кое-кого все же осталось.  Да… из этих, которым больше всех надо.  Скрываются.  Конечно, преследуют.  Как так – это же непорядок.  Все без сердец, так что уж – теперь так положено.  Ничего, что пока не мешают.  Мало ли, а вдруг они НАС будут преследовать? Вот не понравится им наша бессердечность и что? Они ж нас в капусту порубят и не погнушаются! Да они такие, да!. .  да что ты в самом деле! Жалко, жалко! Слушай! А может ты… того? Эй, точно! Смотри, а! Закрался, лазутчик! Как свой прямо! Люди! Люди! Или как вас там! Тут еще один! Развелось, понимаешь! Нужны вы нам тут.  Самим мало.  Ходят, сердцами своими стучат.  Гордятся.  Нашли чем гордиться.  Мое вон уже пятый выводок провожает.  Правда, непонятно куда, ну, да это уже их проблемы.  Подождите меня, я тоже хочу!
      Спи лучше, сердце.  Услышат.  Будешь на фонарях гнезда вить насильно.  Спи лучше.  Пока все не изменится…
     
     .