Да и как он мог научить тому, чего сам не знал? Женщины племени иногда помогали сироте, но старались держаться подальше, чтобы духи неудач не поселились и в их семьях.  Поэтому девочка росла сильной, по-мужски умелой, но молчаливой и замкнутой, от людей старалась держаться подальше, даже на общие празднования и обряды ходила редко, а со временем и вообще перестала.  Женщины ее боялись, а мужчины не заглядывались, потому что никто бы не стал брать себе такую жену, нелюдимую, не умелую в женской работе, для которой оружие не было под запретом в отличие от остальных дочерей и жен.  Но и выгнать из племени не решались, ведь она не была обузой, сама кормилась и кормила своего отца, еще и помогала племени в тяжелые времена наравне с другими охотниками.  Ее не интересовал никто из мужчин, в ней не было к ним того трепета и уважения, что у других девушек и женщин.  Такое отношение было вполне оправдано – для выживания ей не требовалась защита или сила, она и сама могла обеспечить себя.  Но вот сын вождя пробуждал в ней странное чувство, как будто он был не человеком, а хищным зверем или богом, в его глазах ей часто виделись сполохи изначального огня, той искры, что зажгла жизнь и пробудила Первобога. 
     Той страшной весной, когда люди шатались от голода и не имели сил даже на простые действия, ровно через полтора года, после того как молодой вождь победил старого, ее отец умер, и Слава ушла из селения, чтобы похоронить тело и проводить душу к священной Роще Предков.  До самой Рощи она бы, конечно, не дошла, но половину пути могла чувствовать присутствие духа, даже говорить с ним.  Многие умершие родственники пришли встретить его на последней тропе, чтобы путешествие было легким и приятным.  Вечерами вокруг малюсенького походного костерка собирались души предков, что не обрели еще новых тел.  Слава различала их как слабо мерцающие радужные коконы, только один из которых казался почти осязаемым и имел форму высокой мужской фигуры.  Остальные же терялись среди обманчивых теней леса, и лишь острый глаз охотника мог заметить то тут, то там порхающий сполох.  Легким ветерком в листве шелестел их радостный разговор, иногда она почти слышала голос отца, и тогда сердце наполнялось светлой грустью разлуки.  Теперь он был окончательно счастлив.  Снова рядом с ним была душа любимой жены, что дождалась его в междумирье, не забыла, не покинула за эти годы, и полностью исцелились старые раны, он снова был силен и свободен.  Это счастье передавалось оставшейся в мире живых дочери, давало надежду на радостную встречу в будущем. 
     Она возвращалась в селение с легким сердцем. 
     Сойдя со священной тропы, успешно поохотилась и несла мясо для себя и племени, чтобы помочь тем, кто голодал. 
     Охотница разбила лагерь и развела костёр в полудне перехода от стоянки племени.  И странное видение посетило ее среди бела дня.  Оцепенение сковало тело, а душа будто продолжила путь сама по себе.  И уже через несколько ударов сердца она увидела родное селение.  Но там не было ничего знакомого – все пространство было завалено обломками жилищ и пеплом от жертвенного костра, сложенного посреди поляны.  Среди обломков рыскали хмурые люди, и сваливали все хоть сколько-нибудь ценное в одну кучу.  Будто сквозь толщу воды она услышала голос отца.  Этот голос рассказывал ей, что произошло, и умолял не идти туда.  Она чувствовала, что это не сон, и хотела ответить отцу, но он не мог слышать, только твердил одно и тоже слово, значения которого она не могла понять.  И вот голос окончательно смолк, Слава сидела возле потухшего костра и беззвучно плакала, второй раз за всю сознательную жизнь. 
     Потеряв рассудок, она брела среди деревьев, давно разбежались из-под ног знакомые тропы.  И незнакомые уже не змеились плотной паутиной.  Если бы она понимала, что происходит вокруг нее, то удивилась бы.  Но она не понимала, ничего не видела и не слышала.  Постепенно тишина накрыла лес, пропала живность, и свет изменил свой окрас.  Она приближалась к нехоженым, священным местам, но не знала того.  Нога смертного не ступала в тени этих деревьев, даже бессмертные побаивались этих мест, но Слава шла и шла, не разбирая дороги.  Неведомые силы вывели ее на поляну, в центре которой лежал огромный каменный жернов.  А по краям стража деревьев выстроилась в идеальный круг.  Кто-то сидел под камнем, тяжело опираясь спиной о его выглаженный замшелый бок.  Если бы ее глаза видели, а мысли не путались, она бы узнала этого человека.  Но она смотрела и не видела, а потом тоже опустилась на землю возле огромного круга.  И тут последний луч дневного светила коснулся верхушек деревьев.  В лесу поднялся шорох, хотя ветра не было и в помине, и на поляну шагнули четверо.  Они окружили маленькую рядом с ними фигуру Велета и склонились над ним, как Пряхи Судеб.  У Славы прояснилось зрение, как будто после болотной жижи она умылась в ручье.  Сильнейшие из богов окружили смертного.  Она сидела в десятке шагов от них и боялась даже дышать.  И тут ее посетило невероятно яркое видение, таких у нее никогда раньше не случалось.  Все дело в поляне, поняла девушка, это священное место, куда неведомые силы привели ее запретным путем.  Никогда потом Слава не вспоминала это видение.  Не хотела верить в то, что это может и правда случиться.  Это было будущее, и оно было ужасно. 
     
     Грозные боги надвинулись на одинокую фигуру со всех сторон одновременно, но не дрогнул ни один мускул на лице-маске, человек даже не пошевелился, только во взгляде полыхнула вспышка священного безумия…
     - Что ты хочешь от нас?,- прорычал Бер и был его голос подобен грому
     - Что ты можешь дать нам взамен?, - оскалился Волк
     - Подумай, не будет ли твое желание вредить миру…, - тихо проклекотал Ворон
     И только Человек стоял молча, и подобие улыбки змеилось в обманчивых тенях на его лице. 
     - Я хочу мести за свой род. 
     - Мне нечем заплатить, кроме собственной крови. 
     - Мое желание должно навредить! Я желаю гибели всех моих врагов, и ничего меня не остановит…
     Ночные гости задумались. 
     Первым с поляны улетел Ворон.  Советом тут не помочь, потому что жажда мести не слушает мудрых советов.  Месть – родная дочь безумия. 
     Вторым ушел в чащу Бер.  Сила не должна служить мести, ведь всегда найдется, кому и за что мстить.  Месть делает силу слабостью. 
     Третьим покинул поляну Волк.  Охота не должна уничтожать, только помогать выжить. 
     И тогда к воззвавшему подошел Человек, который человеком не был…
     - Готов ли ты уйти за грань для вечного служения? Я могу исполнить просьбу, но взамен ты станешь орудием Тьмы, и даже когда будешь молить отпустить тебя, это уже будет не в моей власти.  В твоем вечном одиночестве ни в одном племени не найдется места для изгоя, потому что ты будешь нести на себе печать проклятия.  Свирепый охотник, могущественный во тьме, но бессильный при свете дня, ты всегда будешь будить в людях только страх и ненависть, а другие создания Ночи – ненадежные спутники.  Подумай, готов ли ты платить такую цену за месть? Ведь твои враги умрут всего один раз, а неволя и одиночество будут длиться бесконечно долго. 
     Мужчина молчал.  Он должен был добиться мести, пусть даже ценой вечного служения древнему страшному божеству.