Он многое объяснил мне, и именно по его совету следующей осенью я поступил в Мискатоникский Университет.  Но в течение нескольких лет я жил как во сне, в сером безрадостном мире.  Все вокруг происходило далеко от меня, будто за толстым пыльным стеклом, будто одна половина меня умерла и высохла, превратившись в бесцветный прах.  Однако любовь творит чудеса - с тех пор, как я встретил девушку, ставшую впоследствии моей женой, способность улыбаться начала возвращаться ко мне, а рождение сына и вовсе сделало меня полноценным человеком.  В нашем доме надолго поселились спокойствие и счастье. . . 
      ***
      Огонь в камине гаснет.  Я ворошу угли и, не зажигая света и стараясь не скрипеть половицами, поднимаюсь к себе в кабинет.  Здесь я смотрю в холодную темноту за окном, и такая же холодная, кривая усмешка ползет по моим губам.  В нижнем ящике стола заперты две вещи: тот самый чертеж, и лист с Заклятием Призыва, вырванный мной из великой Книги Имен Мертвых, последний в мире экземпляр которой хранится в Библиотеке Мискатоникского Университета.  Разумеется, и студентам и преподавателям запрещено даже прикасаться к этому древнему тому - но я был хитер и напорист, и в конце концов добился своего.  Долгие годы заняла расшифровка надписи - эта работа была закончена только в день восьмилетия моего сына.  И с тех пор я не прикасался к этим проклятым бумагам. 
      Почти до самого рассвета я стою у окна и думаю о сыне, которому уже скоро исполняется семнадцать.  Думаю о кошмарах, начавшихся у меня вскоре после его рождения.  В этих ужасных снах я вновь и вновь переживаю ту жуткую ночь - но во сне беспамятство не щадит мой несчастный разум, и сознание не проваливается в небытие.  Я вижу то, что невозможно описать словами, я вижу все - от начала до конца. 
      Вспыхивает бледным пламенем внешний круг, и в голову мою врывается острая боль.  В первые секунды мне кажется, будто нас окружает толпа уродливых рогатых существ.  Они двигаются в странном, диком танце, то стремительно возникая из тьмы, то снова погружаясь в нее.  Тысячи холодных, безумных глаз изучают нас, тысячи отвратительных ртов скалятся в хищных ухмылках.  Лишь их вожак, стоящий напротив моего отца, неподвижен.  Огромный черный силуэт его вздымается выше сосен, и вверху упираются в темное небо изогнутые рога.  Отец поднимает над головой труп младенца - кровь течет по его рукам, капает на лицо.  Он говорит еще что-то, но вновь я не могу разобрать слов. 
      Темный силуэт бесшумно двигается вперед.  Внешний круг вспыхивает еще ярче, словно в отчаянии - и тут становится ясно, что явилось нам.  Это одно существо, вязкая студенистая масса, охватившая кольцом всю поляну.  Десятки щупалец извиваются в воздухе.  Сотни глаз у него и сотни оскаленных ртов, что каждую секунду изрыгают полчища мелких уродливых тварей и тут же заглатывают их обратно.  Оно омерзительно и прекрасно в своем кошмарном, поистине неземном величии.  Тварь пересекает внешний охранный круг, сжимая кольцо - и теперь нависает над отцом застывшей черной волной.  Отец кричит, и в следующий миг волна накрывает его, но я успеваю заметить, как смыкаются на его теле чудовищные челюсти. 
      Шаб-Ниггурат занимает уже всю площадку, кроме крохотного внутреннего круга, в котором скорчился я, ничтожный человечек, не имеющий даже сил упасть.  Огромная голова древнего бога, увенчанная гигантскими витыми рогами, поднимается надо мной, из жадно распахнутых пастей сочится слизь, взгляд горящих подземным багровым пламенем глаз сжигает меня, пронзает насквозь, проникает на самое дно души. 
      И я вдруг понимаю: то, что мне дано видеть, есть лишь крохотная часть Его бесконечного могущества, Его ужасный облик - лишь слабая тень истинного, и человеческий разум не в силах познать его целиком.  Придет время, и мир рухнет под Его силой, и слабые новые боги изведают силу Его злобы!
      Сознание мое разлетается на куски, я падаю на колени и, воздев руки, клянусь Ему в вечной верности, и молюсь Ему, как молились тысячелетия назад, как молились те, кто владел планетой до прихода людей.  Я прошу Его пожрать меня, покарать и очистить, мечтаю принести себя в жертву.  Слова давно утерянных заклинаний слетают с моих уст, и на долю мгновения я становлюсь частью бесконечности, и познаю вечность смерти.  Горячие слезы благодарности текут по моим щекам, и я кричу, надрываясь, в застывшую вокруг темноту, и смеюсь безумным лающим смехом, и плачу, и вновь клянусь быть Его преданным слугой и жрецом.  И мне вторит нечеловеческий смех сотен чудовищных глоток.  Игг! Йа! Шаб-Ниггурат!
      27. 09. 07.