Аккуратненько выуди оттуда все данные об истинном количестве погибших, иначе этот доктор, чего доброго, устроит нам «публичную казнь». 
     -Сделаю в лучшем виде, -Отозвался Пол и вышел из кабинета. 
     
     Когда Рейли добрался до отеля, начало темнеть.  Взбежав по лестнице, он отпер двери номера, и, взяв не разобранный чемодан, спустился в холл. 
     -Завидев доктора, из темноты вынырнул вездесущий портье со стопкой газет. 
     -Уезжаете? –Поинтересовался он, и когда Роджер ответил «переезжаю в особняк Смитов», выронил газеты и побледнел как полотно.  Надо по пути заглянуть к Стофилду, вдруг он поговорил с племянницей на счёт архива. 
     
     В Лавке древностей горел свет.  Стофилд расположился на прежнем месте, отхлёбывая кофе.  Напротив него сидела блондинка лет двадцати.  Рейли вошел внутрь.  Вновь зазвенел колокольчик. 
     -Добрый вечер, мистер Рейли, -Проговорил старик. 
     -Как вы узнали, что это я?
     -Потеряв зрение, я научился слушать.  Каждый человек открывает эту дверь по особенному.  Вы, например, так, будто чего-то боитесь – тихо, осторожно.  Познакомьтесь, мистер Рейли, это моя племянница Ребекка.  Я вам о ней говорил. 
     -Рад знакомству, -Проговорил Роджер, глядя на девушку. 
     -Дядя Том сказал, что вы интересуетесь особняком Смитов, -В глазах Ребекки блеснул огонь авантюризма. 
     -Именно так. 
     Роджер достал из кармана связку ключей, и девушка принялась разглядывать брелок в форме распятья. 
     -Как вам удалось добыть ключ?
     -Я всегда был настойчив, -Доктор улыбнулся.  –Я бы хотел узнать об этом доме всё, что возможно.  В городском архиве наверняка должны остаться полицейские протоколы происходящего там. 
     -Я попытаюсь вам помочь, тем более дядя Том поручился за вас, а это внушает доверие.  Оставьте мне номер вашего телефона. 
     Рейли покопался в чемодане, и извлёк из него листок бумаги и карандаш. 
     -Вы намерены поселиться в этом доме? -С удивлением проговорила Ребекка, глядя на пожитки Роджера. 
     -Да, я направлюсь туда прямо сейчас.  Когда мне зайти в архив?
     -Пол девятого я как раз освобожусь. 
     -Договорились. 
     Рейли вышел на улицу.  Ребекка шла следом. 
     -Вы не боитесь этого дома? –Проговорила она, закрывая дверь в магазин. 
     -Нет.  А вы считаете, стоит?
     -Если вы разумный человек – стоит. 
     Девушка направилась вверх по улице, а Роджер ещё долго стоял посреди дороги, вдыхая аромат её духов, и сжимая связку серебристых ключей. 
     
     Замок на двери оказался совсем новым.  Роджер на секунду задумался, будто советуясь с внутренним голосом, стоит ли входить, и повернул ключ.  Механизм щёлкнул и двери распахнулись.  В нос Рейли ударил запах плесени.  На улице было ещё светло, и Роджер, не закрывая дверей, вошел тёмную гостиную, напоминающую фойе провинциального театра.  Дом был похож на те, что есть в каждом фильме про приведения: на второй этаж вела широкая лестница, устланная багровым ковром и слоем пыли, а на стенах висели громоздкие подсвечники с огарками свечей.  Спёртый, душный воздух окутал вошедшего. 
     -Здесь что, нет электричества? –Проговорил Рейли, не обнаружив на стене привычного выключателя. 
     Благо, в чемодане хранилась зажигалка.  Достав её, Роджер поднёс подрагивающее пламя к стоящему на столике у входа подсвечнику, и помещение наполнилось мягким, желтым светом. 
     -Так можно и дом спалить, -Он зажег ещё с десяток свечей, развешанных по стенам, которые были обиты красивыми гобеленами, и, захлопнув дверь, направился вверх по лестнице, волоча за собой чемодан. 
     Направо от лестницы был виден коридор.  В пламене свечи он казался бесконечно длинным.  Повернув голову, Рейли увидел его…
     
     Зеркало висело на стене коридора, по левую сторону лестницы, ведущей в гостиную.  Оно было высотой около трёх метров, и шириной около двух.  Белая, будто человеческая кость, рама была испещрена резными изображениями.  На одних виднелись костры, разожженные в пустыне под сенью могучих баобабов, и пляшущих вокруг них шаманов.  На других изображались сцены страшного суда, и черти, волочащие грешников в огненное жерло преисподние.  Несколько картин изображали мужчину в длинном плаще, то стоящего на груде черепов и держащего перед собой шестиконечный пентакль, напоминающий звезду, то идущего по телам мертвецов.  Все изображения были сделаны с таким мастерством и тщанием, что разглядывать их можно было часами.  Ни одна сцена не повторялась дважды, и даже надписи, сделанные на восьми языках на нижней грани рамы, были выполнены разным шрифтом, будто писали их совершенно разные люди. 
     В довершение всего на углах рамы были вырезаны кисти рук, тянущиеся к центру зеркала.  От такого вполне реально потерять рассудок.  Поверхность зеркала, как и сказал Стофилд, была покрыта буроватыми потёками, напоминающими кровь.  Рейли аккуратно провёл рукой по гладкой поверхности, стирая слой пыли, но тут же отпрянул, не смея взглянуть в мутную бездну. 
     -А что же тут написано? –Проговорил он, ища повод переключить своё внимание, - Ага, вот и латынь. . 
     Разумеется, в колледже он, как студент-медик, изучал этот мёртвый язык.  Прав был профессор Морган: никогда не знаешь, что может пригодиться в жизни. 
     -«Кровь грешников осушит слёзы скорби.  Живи, о жертвующий, до скончания мирозданья.  Пожиратель же расправит крылья, чёрные, как ночь.