Когда-то давно старый индеец рассказал своему внуку одну жизненную истину. 
      - Внутри каждого человека идет борьба очень похожая на борьбу двух волков.  Один волк представляет зло - зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь. 
     Другой волк представляет добро - мир, любовь, надежду, любезность, истину, доброту, верность. 
      Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, а потом спросил:
      - А какой волк в конце побеждает?
      Лицо старого индейца тронула едва заметная улыбка и он ответил:
      - Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь. 
     
      Старая индейская притча
     
     
     
     
     
      Я проснулся оттого, что в меня вонзились тысячи маленьких иголок.  Конечно, это был лишь образ, возникший перед моими глазами, когда я почувствовал это мерзкое покалывание во всем теле, но он был очень правильным, соответствующим моим ощущениям. 
      Я не знаю, чем это было вызвано: неудобная поза во сне, а может резко подскочившая температура.  Неприятное до отвращения покалывание продолжалось довольно долго, наверно с полчаса, может минут сорок.  Я лежал и пытался не шевелиться, надеясь, что все прекратится при отсутствии движения. 
      В голове возникало множество навязчивых мыслей: а что если это прелюдия к инфаркту, а я здесь совсем один.  Я, никому не нужный волк-одиночка, так и скончаюсь на огромной двуспальной кровати, в огромном пустом доме.  Безусловно, это не станет трагедией не для кого, даже для меня самого.  Останется лишь сухой и очевидный факт: меня больше нет.  Не пишите письма на этот адрес, не присылайте счета и рекламные листовки – этот человек мертв.  Человек, доживший до пятидесяти, и не сделавший счастливым никого, включая самого себя. 
      Я изо всех сил пытался направить свои мысли в другое, более положительное русло.  Даже припомнил пару эпизодов из детства, времени, когда все кажется простым и решаемым.  Переваривая все это в голове, я сумел отвлечься от неприятных ощущений, но когда вновь вернулся в реальность, все продолжилось.  Словно молния ударила мне в мозг: как же я хочу жить! Я еще не готов ни к раю, ни к аду.  Пока мое место здесь, на Земле.  Вопреки моим опасениям, постепенно боль начала отступать, а потом и вовсе прекратилась. 
      Я приподнялся на локтях, выругавшись про себя в адрес своей недавней паники.  Спустив одну ногу с кровати и пытаясь нащупать тапочки, я возвращался в привычное состояние, не подразумевавшее страха перед близкой кончиной. 
     Посмотрел на часы – пять утра.  Горящие цифры на табло говорили о том, что еще слишком рано для подъема, но спать уже не хотелось.  Я прошел на кухню, приготовил кофе и принялся за детектив, недочитанный мною в десять с половиной страниц. 
      Дочитав книгу до конца, я все-таки решил попробовать уснуть и лег. 
     Я довольно быстро впал в забытье, и ни что больше не потревожило мой сон до моего добровольного пробуждения. 
     От ночного происшествия не осталось и следа, я даже подумал, что все было лишь слишком реальным сновидением, но, обнаружив на кухне недопитую чашку кофе и книгу, раскрытую на последней странице, я убедился в действительности произошедшего. 
      Весь день я провел в глубоких раздумьях и в непонятно откуда взявшейся меланхолии.  Да, говорят, что в пятьдесят это норма, но это не про меня.  Я очень редко предаюсь воспоминаниям, не важно плохим или хорошим.  Я не склонен ворошить прошлое, пусть даже в уме.  Конечно, я многое испытал в жизни, но это не значит, что я должен жить с определенным набором закладок в голове.  Я спокоен и не считаю нужным погружаться в сантиментальные ностальгические волнения, что-то раскапывать, анализировать, исправлять. 
      Может поэтому от меня ушла первая и единственная жена.  Она имела привычку всячески пережевывать давно минувшие мгновения, хваталась за них, как за спасательный круг. 
     Но я не в восторге от всей этой невыблеваной массы, которую не удалось до конца переварить.  Однажды, когда я еще спал, она собрала вещи и ушла.  Я не возражал.  Все к лучшему.  Разное отношение к прошлому не было единственной причиной нашего развода, но сыграло важную, далеко не эпизодическую роль.  Я не хочу, чтобы воспоминания легионами поселились у меня внутри.  А она это любила. 
      Ну вот, я и сам уже начал разгребать давно истекшие дни – старый, никому не нужный хлам, затерянный в глубинах сознания. 
     Я подошел к окну.  Город уже готовился к вечерней, а затем и ночной жизни.  Кое-где уже зажглись огни витрин и рекламных вывесок, улица была полна весело прогуливающихся перед сном людей, я даже слышал их беззаботный смех.  Надо же – совсем рядом столько жизни, а мой мир этот огромный дом, где нет никого кроме меня. 
      Мой город, как и сотни других заурядных городов, пропитан суетой, дымом выхлопных труб; населенный постоянно спешащими куда-то людьми; застроенный современными сооружениями; пронизанный потоками информации и политикой денег.  Его трудно произносимое название переводится как «голос с неба».  Название в духе эпохи фанатичного поклонения богам.  Я всю свою жизнь провел здесь, совершая редкие поездки в другие города, и то лишь когда этого требовал мой бизнес.  Сейчас мои дела в других руках, а я безбедно существую на часть от получаемых ими доходов. 
     
      * * *
     
     Вечером как обычно я побрел в ванную, чтобы умыться и почистить зубы перед сном.  Видя себя в зеркале, я думал: Вот, почти уже старик с поседевшей головой, считающий себя живущим по моральным устоям, но критикующий все и всех, имеющий кучу врагов и никогда не подававший нищим.  Наверно я принадлежу к той группе людей, которые не склонны делать добро своим ближним и уж тем более посторонним.  В моих установках этого нет. 
      Неожиданно для себя я заплакал.  Я рыдал, склонившись над раковиной, не осознавая причину своих слез.  Подняв лицо к зеркалу, я увидел, что по щекам стекают не прозрачные капли, а черные струи, похожие на кровь некого демонического существа, завладевшего мной.  Я долго не мог оторвать взгляд от своего отражения.  Влага на щеках начала исчезать, оставляя следы, похожие на остатки грязи. 
      Сказать, что я был в шоке… нет, эта фраза слишком слабо отразила бы мое состояние в тот момент.  Мне казалось, что я пребываю в каком-то другом мире, в страшном сне, который должен вот-вот оборваться, и я проснусь в своей постели, весь в поту, но без следов черной крови на лице. 
      Мои нервы сдали, и я со всей силы ударил кулаком по своему отражению.  Зеркало разбилось вдребезги.  Боль, пронзившая мою руку, лишила меня надежды на то, что происходящее - сон. 
      Я посмотрел на свое окровавленное запястье и совсем потерял остатки здравого смысла.