Я уже не мальчик, запросто поверить в подобного рода россказни, но то что преследовало меня не было часть этого мира и я действительно всю жизнь искал свою правду, склоняясь то на темную, то на светлую сторону и мне ничего не оставалось, как принять его слова. 
     Я поблагодарил Яна за уделенное мне время, напоследок взглянув в его зеленые глаза, будто пытающиеся сказать мне что-то еще и вышел. 
     В холле я встретил ту самую нервную смотрительницу, которая рассказала мне про Яна.  Она слегка удивилась, увидев меня, но поздоровалась лишь легким кивком головы, я кивнул ей в ответ и вышел на улицу. 
     Первые признаки осени уже заметно коснулись и неба и земли.  Деревья кое-где начали покрываться желтым налетом тоскливого времени года.  Некоторые листья кружились по асфальту, сорванные со своих мест послом приближающейся осени – ветром.  Один из них покружил у моих ног, словно в последнем диком танце и замер. 
      Разговор с Яном стал отправной точкой, неким трамплином для того, чтобы паника только зарождающаяся в моей душе стала самостоятельной субстанцией и начала прогулки по путям моего сознания. 
     Теперь я не сомневался, что старуха с косой очень скоро нанесет мне визит, чтобы отправить туда, откуда не возвращаются.  И не так важна была достоверность изложенных Яном сведений, я сам чувствовал внутри себя это.  Неподдающееся словесному объяснению, чувство того, что ты обречен. 
     Самое страшное в этом было то, что я не выдумал сей факт, не поддался сильнейшему самовнушению, не проникся до крайности услышанным от Яна и Дианы.  Я действительно знал, что мой путь почти завершен, а правда, которую я ищу, так и не откроется. 
     Я уже ощущал за спиной холодное дыхание смерти…а может это был лишь порыв ветра принесенный последним летним днем. 
     
     Наступила осень. 
     В это день мой рассудок окончательно перестал различать сон и явь.  Нахождение в собственном доме стало невозможным: стены давили на меня, стараясь навязать чужую волю, отчего я становился почти глухим к восприятию внешнего мира. 
     Я не мог ни сидеть, ни лежать, а лишь метался по комнатам, пытаясь изгнать то, что пожирало меня изнутри. 
     Я молился, плакал, кричал, но все было бесполезно.  Меня как будто разрывало пополам.  Мне уже было все равно, кому достанется моя душа- ангелам или демонам.  Я жаждал избавления. 
     Я выбежал на улицу и оказавшись на свежем воздухе испытал некоторое облегчение.  Сразу же отмел мысль о том, чтобы просит у кого-либо помощи.  Услышав мою историю любой принял бы меня за сумасшедшего( а был ли я на самом деле в своем уме?). 
     Я шел вдоль домов, через парк, мимо десятков магазинов.  Безумие гналось за мной по пятам, я не только чувствовал его смрадное дыхание, но и видел вокруг себя: собаки кидались на меня, желая разорвать на куски, удерживаемые лишь поводками в руках удивленных хозяев; кошки вставали на дыбы и шипели, вырывая клоки шерсти со своих тел острыми клыками. , манекены в стеклянных витринах магазинов одежды махали мне своими пластмассовыми руками, при этом сохраняя неподвижными кукольные лица.  Повсюду валялись дохлые птицы – черные вороны и белые голуби.  На дороге, на капотах и крышах машин, в урнах – повсюду их мертвые тела были навалены целыми кучами.  Оставшиеся в живых кружили в воздухе, то и дело сталкиваясь в смертельной схватке.  Люди, как ни в чем не бывало проходили мимо, погруженные в свои дела.  В горле застрял крик: «Вы что, сумасшедшие?! Неужели вы не видите?!» но наружу он так и не вырвался, потому, что мир лишь в моих глазах сошел с ума. 
      Под моими ногами образовывались трещины, асфальт раскалывался, а оттуда вырывались языки пламени, словно пытаясь достать меня своими огненными щупальцами.  Там внизу слышались чьи-то стоны.  Посмотрев наверх, я увидел, что небо залито белым светом, а все вокруг пронизано прозрачными лучами, спускающимися с небес и растворяющихся в разверзнувшейся земле. 
     Я даже слышал божественное пение, доносящиеся с небес. 
     Никто не видел того, что видел я.  Люди шли, спокойно ступая по трещинам и мертвым тельцам птиц. 
     Мое отражение в зеркальных витринах ухмылялось и корчило рожи. 
     Я почувствовал, что кто-то идет за мной.  Я мог видеть лишь небольшую тень, двигающуюся синхронно с моей.  Мне было наплевать, насколько страшным это могло оказаться, но обернувшись я увидел лишь маленькую девочку лет пяти.  Она держала в руках воздушный шар небесно-голубого цвета.  Она протянула его мне и улыбнулась. 
     - Вы попадете в рай. – сказала она, исковеркав слово «рай» на своей детской манере. 
     Я взял шарик из ее рук, а она еще раз улыбнулась и пошла вдоль улицы.  Я смотрел ей вслед, пока ее маленькая фигурка не скрылась за углом, а затем продолжил свой путь в неизвестность, держа в руках шарик.  Представляю, что думали прохожие, наблюдая за тем, как я торжественно шагаю с шариком, словно мальчик-переросток. 
     Но в тот момент я не находил ничего смешного в своем поведении.  Я нес воздушный шар как крест, как знамя, символ веры в свет, посланный мне в знак божественной милости.  А девочка, подарившая мне его, была ангелом, спустившимся, чтобы дать мне надежду.  Мне казалось, что я слышу хор ангелов, таких как она с голубыми глазами и нежными детскими голосами. 
     Я на секунду закрыл глаза и тут раздался оглушительный хлопок, хор ангелов замолчал.  Открыв глаза, я увидел, что мой воздушный шар лопнул, а на земле, рядом с оставшимися от него ошметками ползают белые полупрозрачные черви, похожие на тех, что я видел в своей ванной и в музее. 
     А потом наступила пустота.  Я не в состоянии был воспринимать происходящее и отключился. 
     
     Свет ударил в глаза, как только я открыл их.  Это был не свет солнечных лучей, он был лишь искусственным свечением желтых ламп.  Я без труда догадался, что нахожусь в больничной палате. 
     Я лежал совсем один, на белоснежной постели и рядом не было никого.  Меня оставили здесь, в царстве предсмертных мук, тихо таять наедине с ужасом. 
     Дверь открылась и на пороге появился мой ангел-хранитель.  Диана вошла без стука, наверно предполагая, что я до сих пор лежу без сознания.  Я улыбнулся, а она расплакалась.  Я понял: она знала, что мне осталось недолго, я-то знал это еще раньше. 
     - Диана, милая, я знаю свой диагноз, но не хочу проводить время так, как будто я уж умер.  Не плачь, этим ты только убавишь отведенные мне последние минуты.