Она подолгу стояла у каждой картины, будто пытаясь отыскать в каждой из них более глубокий тайный смысл, чем вкладывал в нее сам художник.  Я же мельком просматривал не особо яркие полотна, выхватывая лишь наиболее интересные. 
      Конечно, я не мог не остановиться перед «Джокондой» или «Демоном», долго стоял у «Страшного суда» Микеланджело. 
     Разумеется, это были не подлинники, но даже от репродукций исходила поразительная энергия, которую я с наслаждением впитывал. 
      Вскоре Диана спустилась на первый этаж, (мы находились на третьем) за сувенирами, а меня оставила наедине с картинами малоизвестного авангардиста.  Через некоторое время мне заметно надоели причудливые формы и незатейливая цветовая гамма, и я решил побродить в поисках чего-нибудь более увлекательного. 
      Я прошел по коридору мимо зала с чучелами животных, выставки древней посуды, бронзовых скульптур.  Следуя дальше, я наткнулся на единственную запертую дверь на этаже.  Так как она замыкала коридор, идти дальше было некуда, и я хотел было повернуть обратно, но тут увидел надпись сбоку от двери.  Носителем для этой надписи служил обычный листок бумаги, по-видимому, вырванный из блокнота или записной книжки.  Он был приклеен к стене скотчем и наполовину отвалился.  Красивым, и явно мужским почерком было выведено: «Лишь достойный обретет покой»
      Я не любопытен по природе, но природа на данный момент молчала, и я повернул ручку.  Не успев открыть дверь, я почувствовал чье-то присутствие за спиной.  Медленно повернул голову, почему-то ожидая увидеть нечто, от созерцания которого мое сердце остановится навсегда. 
      Объектом моего ужаса оказалась всего лишь смотрительница зала бронзовых скульптур, выставку которых я проигнорировал.  Когда я проходил мимо, она сидела на стуле у входа и читала книгу.  Видимо заметив, что я околачиваюсь у запертой, скорее всего не предназначенной для посетителей комнаты, она решила выяснить, в чем дело. 
     - Сожалею, но этот зал закрыт на реставрацию.  – Холодным, почти ледяным тоном произнесла она.  – Вы можете подняться на четвертый этаж и пройти в египетский зал, где выставлены недавно поступившие прекрасные экспонаты. 
     У меня возникло ощущение, что со мной разговаривает автоответчик – ее речь была лишена каких-либо оттенков.  У нее почти полностью отсутствовала мимика, словно это была маска истукана с ничего не выражающим лицом. 
      Но картина резко изменилась, когда она увидела прилепленный к стене листок.  Как только она прочла надпись, ее лицо, еще мгновенье назад лишенное эмоций, стало злобным, черты и без того грубые, заострились, а рот скривился, словно она проглотила что-то горькое или кислое.  Глаза превратились в маленькие щелки. 
      Такая метаморфоза озадачила меня, и я мог лишь ждать истолкования ее причины.  Наряду с удивлением, я испытывал напряжение во всем теле, будто готовясь отразить удар, который предназначался не мне, но который я мог заполучить.  Довольно-таки глупое предположение, но оно возникло на уровне подсознания, а я не наделен властью над происходящими там процессами.  Тем не менее, ее агрессия была направлена не на меня, а на автора надписи.  Смотрительница сорвала лист со стены и разорвала на мелкие части. 
     - Опять этот наглец! Никак не успокоится!- сухой тон робота сменился на чуть ли не истерический вопль.  Из соседних залов высунулись другие смотрительницы.  – Ну сколько можно?- она обращалась скорее не ко мне, а к самой себе, так как смотрела невидящим взглядом на запертую дверь и переживала внутри что-то, не касающиеся меня. 
      Она вытянула руку, продемонстрировав коллегам зажатые в кулаке обрывки.  Часть из них медленно спланировала на пол.  Смотрительницы лишь молча покивали на ее жест и разошлись по своим постам. 
     - Извините, это не мое дело… но что случилось? – не выдержал я. 
     - О, ничего страшного, – ее взгляд теперь стал мягче, почти добрым ( как же она легко менялась, как хамелеон под цвет своего убежища). 
     - Это проделки Яна.  Ян - молодой парень, помогающий здесь с уборкой.  Он помешан на смерти, загробной жизни и всем, что с этим связано.  С головой у него все в порядке, но вот увлечение Ян выбрал себе странное, и причем погружен в него с головой. 
      Мы временно закрыли этот зал, - она кивнула в сторону запертой двери.  - Кстати, он носит название «Обитель мертвых». 
      И говоря откровенно - смотрительница понизила тон до интимного, – причина ни в его непригодности.  Это запрет сверху.  Слишком уж жуткие вещи там выставлены.  Этот зал сокровищница того, чем так тронуто интересуется Ян. 
     Однажды с визитом явилась делегация высокопоставленных чиновников и одной даме (жене известного политика) стало плохо в этом зале.  Увидев один из экспонатов, она упала в обморок.  Через несколько дней после произошедшего инцидента зал был закрыт. 
      А наш Ян, помешанный на подобных вещах, посчитал несправедливым такой исход и в знак протеста стал творить разные мелкие шалости. 
     - А почему его не уволят? – задал я очевидный вопрос. 
     - Ян – сирота, живет только за счет пыли на этом этаже и жалость берет верх над минутным раздражением, вызванным его в принципе невинными пакостями, свидетелем одной из которых вы только что были.  Для него в них какой-то особенный смысл. 
      Я понимающе закивал и посмотрел на часы.  Она в ответ на мой молчаливый намек, удалилась.  Когда она скрылась из виду, мне в голову пришла мысль, что историю про закрытие и парня-сироту выслушивал каждый, кто прикасался к этой ручке, терзаемый любопытством.  Я топтался на месте у злополучной двери.  Но рассудив, что выгляжу глупо, околачиваясь здесь с непонятными намерениями, я решил уйти.  Хотя очень интересно было посмотреть, на то, что выглядело так ужасно, что лишило сухую жену политика чувств.  Но уйти не получилось.  Меня согнуло пополам от нестерпимой боли в животе.  Опять я чувствовал себя проткнутым тысячами маленьких жал. 
      Кто-то схватил меня за волосы и поволок в «Обитель мертвых».  Я, являясь заложником страха и боли, даже не смог оказать сопротивления. 
      Я оказался внутри, до сих пор находясь в чьих-то огромных сильных руках.  Одна мертвой хваткой вцепилась мне в волосы, другая крепко держала локоть.  Их обладателя я не видел, но лучше бы он предстал передо мной самой ужасной тварью из фильма ужасов, чем продолжал свое незримое присутствие. 
     Есть люди, которые слышат голоса у себя в голове и утверждают, что они дают им советы, упрекают, хвалят или просто мешают жить.