Ее очередной телефонный звонок застал меня за вечерним чаепитием перед телевизором.  Я смотрел новости (катастрофы, стихийные бедствия, межнациональные конфликты – все как обычно). 
     Поначалу разговор шел по стандартному плану: она поинтересовалась, как у меня дела, я справился об ее самочувствии.  Диана практически выздоровела и пригласила меня на ужин. 
     - Я не виновата, если все-таки тебе достанутся остатки витающих в моей квартире микробов. 
     Я схожу с ума от скуки и желание пообщаться с живым человеком, а не с телефонной трубкой берет верх над моими опасениями за твою жизнь,– сказала она.  – Наверняка ты найдешь в себе силы навестить старую больную женщину. 
     - Ну, если ты старая и больная, то мне давно пора на тот свет, – отозвался я. 
     - Ну, как, ты придешь?
     - Конечно, как я могу отказать умирающей старушке. 
     - Тогда жду. 
     - Буду минут через сорок. 
     Я дал отбой и выключив телевизор, пошел одеваться. 
     По дороге я размышлял про себя, стоит ли рассказать Диане о своих «приключениях».  Поймет ли она меня, поверит, или тактично предложит обратиться к специалисту по психологическим заболеваниям? Но я все-таки решился. 
     Мы сидели на кухне в квартире Дианы, которая как всегда являла собой царство тишины.  Только наши негромкие голоса нарушали это безмолвие.  Диана в своем домашнем халате и смешных тапочках-собаках выглядела моложе своих лет.  Без косметики, с распущенными волосами, она бала намного милее, чем со своим повседневным ярким макияжем и прически в виде строгого хвоста. 
     В этот вечер я рассказал ей все.  Начиная с той ночи, когда я лежал без движения, скованный адской болью и до последней истории с запахом. 
     Она слушала молча, ни разу не перебила и не спросила все ли у меня в порядке с головой. 
     Когда я закончил, Диана теребила в руках измятую салфетку.  Она смотрела на меня ни с удивлением, ни с презрением , ни с насмешкой.  Просто смотрела.  И я понял, что мне не нужно говорить: «Ты наверно подумала, что я больной…» или «Ты можешь мне не верить, но…». 
     За время наших отношений, она наверняка сумела понять, что я не из тех, кто стал бы выдумывать фантастические истории, чтобы привлечь к себе внимание или по каким-либо другим причинам.  Но тем не менее, мой рассказ очень походил на выдуманный сценаристом сюжет, только вот режиссером в этом фильме был не я. 
      Диана заговорила:
     - Когда я была еще студенткой, гуляя по парку, я нашла на одной из пустых скамеек старую потрепанную временем и человеческими руками, книгу.  Обложка была затерта до того, что невозможно было прочесть название.  Прочитав несколько первых страниц, я уже не смогла оторваться. 
     Книга являла собой что-то наподобие трактата о добре и зле; как происходит их вечное противостояние на Земле и в другом…ни этом мире. 
     Смысл их существования - вечная борьба между собой.  Она не имеет конца, потому что их силы равны, а следовательно эта война не закончится, пока самого мира не станет. 
      Естественно представителем добра является Бог, а зла, Дьявол.  Каждый из них желает собрать как можно больше душ в свое войско.  Чаще всего их натиску подвергаются люди, почти завершившие свой жизненный путь, с противоречивым сознанием, разрывающимся между добром и злом. 
     После смерти душа становится собственностью Господа или его противника, в зависимости от того, кто одержит победу за обладание ею. 
      Это противостояние врывается в реальность странными, порой нелепыми и пугающими способами.  Добро и Зло существуют, как самостоятельные гигантские, хотя и бесплотные, организмы.  Человек творит благо или наоборот, не по собственной воле, а по велению одной из этих сил. 
     Сейчас я считаю эту теорию вздором, но тогда я восприняла ее всерьез, как труд, заслуживающий внимания.  Но будучи впечатлительной и молодой, я не понимала, насколько не применима эта идея. 
      Она замолчала, в ее глазах мерцала ностальгия по ушедшим студенческим дням, по девушке, которой она была тогда. 
     - Зачем ты рассказала мне все это, если считаешь абсурдом? – недоумевал я, пытаясь прочитать в ее глазах желание запудрить мне мозги, но его не было.  Да и зачем она могла хотеть этого…
     Немного задумавшись, Диана проговорила:
     - То, что с тобой происходит напомнило мне содержание этой книги, вот и все.  Случаи, описанные в ней, тогда ужаснули меня. 
     Например рассказ о десятилетнем мальчике, неизлечимо больном и доживавшим
     свои последние дни в диком кошмаре. 
     Он кричал по ночам, как безумный. 
     В один день он мог проснуться в истерике, с кровоточащими ранами по всему телу, в другой же с улыбкой на лице и утверждать, что ангелы приходили к нему, чтобы принести свет, а затем и покой.  Он знал о приближении смерти, и до самого конца верил, что попадет в рай.  Удалось ли это ему, неизвестно. 
     Или женщина, у которой не выдержало сердце.  При вскрытии обнаружилось, что оно разорвалось пополам…
     Диана говорила и говорила, а в меня все глубже и глубже, словно червь в яблоко, вгрызалась мысль, что я и сам неизлечимо болен, что меня раздирают на части, что я тот мальчик, кричащий по ночам. 
     Позже, уже в дверях, Диана сказала:
     - Добро может перестать творить благо, если его целью становится место на троне мира, - таково было заключение.  – После некоторой паузы, она добавила: - Может сходим завтра куда-нибудь? Тебе необходимо развеяться, иначе ты точно сойдешь с ума. 
     Я согласился. 
     Мы распрощались и я побрел домой, размышляя абсурд ли это, чья-то глупая ненормальная выдумка или плод больного воображения.  Но рассказ Дианы прочно засел у меня в голове, не давая вернуться к тем трезвым и логически обоснованным мыслям, какими я думал раньше. 
     
     Мы вышли из дома около полудня.  Глаза Дианы по-особенному блестели.  Дома она вручила мне бумажный пакет, но попросила не раскрывать.  Хотя, судя по звону стекла внутри не сложно было догадаться о содержимом.  Скорее всего бутылка вина и два бокала – непременные атрибуты свидания.  Для Дианы это было свидание, а для меня… скорее дружеская встреча, чем рандеву. 
     Изначально наши мнения относительно того, где провести время не совпали, но мы смогли прийти
     к наилучшему варианту, остановив свой выбор на тихом месте берега реки. 
     Река носила название Сонной, видимо в честь едва уловимого взглядом течения и постоянной тишины на берегу.  Я прибывал в удивительно хорошем настроении, после недавних кошмаров, на душе не было той тревоги, которая еще вчера нависала надо мной черной тучей.  Такое состояние могло дать пищу силам добра, но только ли оно желало утолить голод?
     Я действительно хотел подарить ей тепло.  Простое человеческое тепло.  Ни ради эксперимента над собственной сущностью, не затем, чтобы в списке под названием «Добрые намерения» появилась лишняя строка, не для того, чтобы моя совесть стала чище.