Сэм похлопал ладонью по фонарю.  Лампочка несколько секунд мигала, потом потухла, а затем снова загорелась, освещая бледным светом гнилые стены. 
     «Глупо всё это», - подумал Сэм, и продолжил путь в глотку атомной электростанции, которая была заброшена уже не одно столетие.  Металлические остовы пронзали небо ржавыми шпилями, построенными по законам ужасающей, атомной симметрии.  Истлевшие провода превратились в послушных ветроловов, металлические корпуса впитывали дождь из букета ядовитых кислот, содержащихся в атмосфере. 
     Комплекс был поистине огромен и занимал несколько квадратных километров, но Сэм знал, куда он идёт, потому что пятнадцать лет назад здесь пропали четверо его лучших друзей: Мэт, Джаред, Николь и Рэйко. 
     Холодным апрелем 2245 года они собрались после обеда у ворот комплекса.  У Николь тем утром выпал последний зуб, который тут же заменили на поликерамический имплантант, не чувствительный к разрушающий среде.  Николь было девять лет, а последние зубы обычно выпадают к семи годам, некоторые дети уже рождаются без них, впрочем, как и без волос, и без глаз.  Светочувствительные чипы монтируют в сетчатку с рождения, чтобы не допустить мгновенной атрофии зрительных нервов.  К 40 годам человек становиться практически роботом, а к 80 годам его мозг заменяется ультрачувствительным волокном, которое сохраняет память, мышление, все функции и чувства, прибавляя виду Homo Sapiens жизни и существования ещё лет на 60. 
     Луч фонаря задержался на круглой тубе, которая, когда-то, была выкрашена в зеленый цвет.  Сэм вспомнил, как здесь они устроили свой первый привал, и разложили осколки стекол на полу в форме цветка.  Справа находилась дверь, за ней – тоннели, ходы и комнаты, коим не было конца.  В одной из них какая-то тварь схватила Мэта за ногу, и протиснула его телу в дыру между стенами, словно тряпичную куклу. 
     Сэм поежился, продолжая искать. 
     Никто не поверил ему пять лет назад, но он знал, что его друзей утащило чудовище, которое жило в недрах комплекса.  В эти места никто не ходит, даже другие дети.  Конечно, бродяги бы могли облюбовать эти места, но, как правило, через неделю после того, как человек становился бездомным, он погибал. 
     Толкнув ногой очередную дверь, Сэм приложил тыльную сторону ладони к носу.  Резкий запах ударил по обонятельным рецепторам, тоже искусственным и истощенным до предела – для нормальных ощущений их нужно было менять несколько раз в год. 
     Когда-то Рэйко рассказывал, что в подвале собственного дома он нашел очень старый, электронный учебник японского языка.  После того, как все люди заговорили на универсальном языке, профессия переводчика потеряла актуальность, однако каким-то образом такие артефакты сохранялись.  Соседка Рэйко ждала ребенка, и однажды он подошел к ней, и сказал слово «Кодакара».  Едва ли она поняла, что он имел ввиду.  Дети часто несут абракадабру, даже не задумываясь о смысле сказанных ими слов.  Но у этого слова было очень конкретное определение: «Долгожданное потомство». 
     Коридор терялся в темноте.  Луч фонаря не доставал до потолка, в котором перепутывались ржавые трубы, проводки и трансформаторы.  В этой секции их было слишком много.  Слишком много сгоревших, истлевших, поеденных ржавчиной машин, которым не нужно было меняться, расти, эволюционировать, размножаться, потреблять пищу и умирать.  Они уже рождены мертвыми, и сейчас переступили новую, сакральную грань смерти в десятой степени. 
     Николь поранила ногу об кусок расплавленного пластика, застывшего в стене.  Она отстала от нас на несколько шагов, а когда мы повернулись – её уже не было.  Зато в полу, на решетке отпечатался кровавый след и несколько детских пальчиков, отломанных и застрявших между прутьями.  Почти такая же участь постигла и Джареда.  Смелый, светловолосый мальчуган, он не вышел ростом, но зато смелости его не было предела.  Он оступился и упал в воронку, а дальше – крики, хруст сломанных костей и мерзкое шипение, похожее на работу химического чемоданчика, с которыми мы все играли ещё в младенчестве.  Нам казалось, что в этой коробочке умещается мир со всеми ароматами несуществующих растений, голосами вымерших животных, и цветами, которые теперь могут воспроизводить только машины. 
     Сэм толкнул последнюю дверь и оказался на лестнице, ведущей вниз.  Спуск отнял у него около пятнадцати минут.  Ступени вели на самый нижний уровень, уровень «-X», в котором хоронили и нейтрализовали опасные химические и радиоактивные отходы.  Запахи накладывались друг на друга, рвали электрические нервы, уничтожали память и бесконечные цепи бинарных кодов, вплетенных друг в друга. 
     На дне канавы разливалось мутное озеро.  Лучик фонаря скользил по его поверхности.  Руки Сэма задрожали.  Он осмелился найти подтверждение своей гипотезе.  Детский страх, уничтоживший его друзей, одного за другим, и зачем-то, оставивший в живых самого Сэма. 
     «Как долго я искал вас», - дрожащим голосом прошептал Сэм, - «Я не знал, что вы совсем не изменились.  Вы такие же, как и раньше, но теперь мы больше не сможем играть». 
     Над водой высились несколько черных, четырехгранных щупалец, на которых как грибы, произрастали головы лучших друзей.  Вот Николь закатила свои ясные, но теперь уже мертвые глаза, Мэт сложил остатки рук, приросших к голове, в позу монаха.  Они колыхались над водой, как лилии в древние времена, и молились своим богам.  Четыре знакомых лица, потерявших жизнь. 
     Перед тем, как Сэм увидел того, кто убил его друзей, перед тем, как пуститься в бегство, губы Рэйко прошептали всего одно слово. 
     - Ко…да…ка…ра…
      Сэм уронил фонарь ещё на лестнице.  Танцы в темноте, адские выходки сумасшедшего шамана и пульсация электронных нервов в голове, не в силах описать отвратное чудовище, живущие в водянистой субстанции, на уровне «-X».  Ни слова, ни мысли не могут принять этот страх, описать его или даже представить.  Ужасный, уродливый монстр… нет… он не убил его друзей…
     Пока Сэм бежал по последнему коридору, к выходу, до него наконец, дошел смысл слова, сказанного Рэйко.  Кодакара… долгожданное потомство… Эта тварь не хотела убить их, она просто хочет разделиться, её станет больше, она взращивает своих продолжателей. 
     Холодной щупальце скользнуло по ноге.  Сэм упал в нескольких метрах от выхода, слышал хруст собственного, сломанного носа.  Боль волной цунами уничтожила тело.  Оно догнало его, и теперь он тоже часть Кодакара…
     «Мы вместе.  Я, Николь, Мэт, Джаред и Рэйко.  Мы снова вместе, беззаботные дети, играющие на заброшенной атомной станции в холодный апрельский полдень». .