Но именно в этот момент тварь ухитрилась схватить меня своей бескостной рукой и повалить на решетчатую сетку.  Остальные монстры на полу мерзко зашевелились, будто предвкушали добычу. 
     В голове от ступора и ужаса возникла дурацкая мысль: «Как же они будут меня есть, ведь у них практически нет рта». 
     На губах проскользнула горькая насмешка.  Подкатывающие волны истерики бились о камни берега спокойствия моей души.  Оттолкнувшись руками, я резко подскочил с пола и спустя две секунды скрылся в овальном нимбе темноты, оставив за собой голодное полчище ползающих мешков из человеческой кожи. 
     Вокруг сгустился мрак.  Я почти чувствовал его кожей.  Нервы, как чувствительные вибрисы рыси, улавливали каждое дуновение тяжелого, застывшего в адской муке воздуха.  Пережив стресс, я даже забыл о существовании молотка, с грохотом которого мой мозг уже почти смирился. 
     Я продолжал двигаться вперед, ощупывая холодные металлические стены.  Внутри я молил себя о том, чтобы ненароком не наступить на что-нибудь, и не потревожить очередное воплощение безвестного хаоса, в который теперь превратился мой дом. 
     Возможно, я прошел всего лишь несколько шагов.  Возможно, я преодолел дюжину километров.  Объективные чувства ускользали от меня, и один раз мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда в темноте я наступил на миску с молоком, нечаянно перевернув её.  Босые ступни почувствовали влажную лужицу, в которой я простоял какое-то количество времени, прежде чем сердце снова стало биться в ритме, близком к нормальному. 
     Грохот молота стал постепенно удалятся.  Ведомый им, я оказался на крыльце.  Косые деревянные ступеньки вели в сад, из которого я мог увидеть лишь груду камней вперемешку с газетными вырезками и битыми стеклами – все остальное тонуло в черном тумане. 
     На крыльце, прижавшись к стенке, сидел человек.  Я не сразу разглядел его.  Мне даже показалось, что ещё секунду назад здесь никого не было.  Человек так сильно прижимался к грязной кирпичной кладке, что на его плече образовалась синяя гематома, в форме узора зигзагов и трещин. 
     - Кто вы? – отчаянно спросил я, испугавшись собственного голоса. 
     - Я ищу здесь своего младшего брата.  – произнес человек и закашлялся.  Голос принадлежал мужчине и казалось, что ему в глотку засунули здоровенный кусок сырого мяса.  Мясо покрылось плесенью, в нем завелись черви, и сейчас их стало настолько много, что один за другим опарыши начали скатываться по пищеводу, как жучки кубарем съезжали по иглам в бесконечном коридоре. 
     - Что это за место? Где мы находимся?
     - Это твой дом.  Разве ты его не узнал? – мужчина повернулся ко мне.  Его уставшее лицо, покалеченное масками страданий и бесплодных поисков, вызвало у меня смешанные чувства жалости и омерзения. 
     - Это не мой дом.  – с нарочитым отвращением сказал я.  – Эта мерзость никак не может быть моим домом.  И что вы здесь делаете? Кто вы?
     - Я – Джим Бартон.  Я всего лишь хотел забрать своего младшего брата, чтобы отвезти его на каникулы к матери.  Наша машина разбилась по дороге в Иствуд.  Я пришел в себя и не обнаружил его рядом.  – Человек говорил так, словно эта трагедия навсегда перечеркнула его жизнь, низвергла его сознание в пучину горя и всеобщего безразличия.  – В груде осколков моего пикапа я не нашел никаких признаков Джошуа.  Он просто исчез.  Потом вы сказали, что живете здесь и что я могу остановиться у вас на ночь. 
     - Я такое сказал?
     Неожиданно я заметил, что спина Джима Бартона прикрыта черной, плотной тканью, через которую просматриваются неровности. 
     - Теперь уже все равно нет никакой разницы – кто и что тогда говорил. 
     Аристотельское спокойствие Джима поразило меня до глубины души.  Почему не смотря на весь ужас, творившийся вокруг, он мог оставаться хладнокровным.  Неужели его не пугал бестиарий ужасных существ, творящих смерть под аккомпанемент отбойного молотка Прометея, влачащегося по металлическим ступеням адской агонии. 
     - Мы должны выбраться отсюда? – сказал я, прислонившись к стене.  Я даже не задумывался о том, что через стену могут прорваться острые иглы, и пронзить меня насквозь.  – Что бы это ни было, но я чувствую как кошмар нарастает. 
     - Да, ты прав.  Это только начало. 
     - И что, ты так и собираешься сидеть здесь и ждать своей смерти? – Удар молота по металлическим ступенькам заставил меня отпрянуть от стены.  Я все ещё не понимал, почему Джим Бартон настолько спокоен, и если поначалу я удивился, то теперь холодный тон голоса и неэмоциональная мимика вызвали во мне только раздражение. 
     - Я жду только своего брата Джошуа. 
     - Как хочешь.  – сказал я. 
     Джим положил руки на колени и скрестил их.  Спускаясь по ступенькам, я намеренно слегка задел его голенью.  Мешковатая накидка на спине пошевелилась, словно под ней высыхало старое желе.  В темноте я не смог понять, чем это является на самом деле, и до последнего думал, что это всего лишь игра света и тени. 
     В саду меня ждал целый взвод неприятных открытий.  Вместо деревьев из земли торчали камни, словно столетние памятные монолиты с острова Готланд.  Клумбы превратились в свалку разносортного мусора – в основном строительного. 
     Я шел вперед, отодвигая руками марево темного тумана.  Сад изменился.  Весь мир вокруг претерпел чудовищные метаморфозы.  В бесплодном аду искаженного пространства я заметил лист бумаги, нацеленный на высокую арматуру, которая торчала прямо из земли. 
     Загадочный листок не колыхался на ветру, оттого все происходящее становилось все менее реальным и демоническим.  Осторожно протянув руку, я снял листок со шпиля.