Для него это похоже не было неожиданностью.  Он словно знал, что так оно и будет, просто хотел услышать подтверждение того, что все мы знаем этого человека. 
      - Да знаю я все! – Татьяна смахнула слезы. 
      - Может, объяснишь какое отношение этот человек имеет к происходящему сейчас? – Спросил я Сергея. 
      - Мы его память.  – Просто ответил он, словно это было также обыденно, как несладкий кофе. 
      - Память? – Скривилась Татьяна.  – Чё за хрень? – И бросив взгляд на Кирилла, добавила.  – Извини. 
      - Все реально существующие вокруг нас люди знают этого человека.  – Продолжал спокойно Сергей.  -
     И происходит это не потому что он рок звезда и киноактер, к сожалению. 
      - Не мели ерунды! – Татьяна подошла к маленькому зеркалу, висевшему, возле двери и принялась вытирать растекшуюся тушь.  – Помимо нас троих здесь еще живет шесть миллиардов людей, хочешь сказать, что они тоже его знают?
      - Шесть миллиардов? – Улыбнулся Сергей.  – Здесь есть еще машины дома, мебель, реки, дороги.  – Им же не обязательно знать этого человека, достаточно того, что он знает их.  Они бездушны.  Просто образы, точно так же как и большинство из тех шести миллиардов.  Мы живем в мире, который когда-то окружал человека на фотографии.  Мы смотрим телевизор, общаемся между собой, но под итог мы всего лишь его воспоминания. 
      - Как такое может быть? – Скривилась Татьяна.  – Я дышу, говорю, ем, пью, хожу в туалет.  Если бы я была его воспоминанием, как ты говоришь, разве бы мне все это понадобилось?
      - Безусловно.  Мы подчинены той логике, которая присуще Станиславу. 
      - Станиславу? – Я задумчиво нахмурился. 
      - Станислав Даль.  – Сергей устало вздохнул.  – Ты видел его в соседней палате. 
      - Ты хочешь сказать, что мы живем в разуме сумасшедшего? – Я не смог скрыть улыбку. 
      - Вовсе нет.  То, что ты видел в клинике – это всего лишь образ, оставшийся от этого человека здесь. 
      - А где же он сам тогда? – Я продолжал улыбаться, но это похоже ни чуть не тревожило Сергея. 
      - Надеюсь, что в лучшем месте, чем это.  – Он тяжело вздохнул.  – Последний раз я разговаривал с ним чуть больше года назад. 
      - Ты разговаривал с ним? Мы же его память!
      - Память, но это не значит, что мы не можем ему сниться.  Во время сна его мозг использует информацию, хранящуюся в его памяти. 
      - А как же свободные ассоциации? – Я продолжал снисходительно улыбаться, но интерес от темы разговора начинал все больше разрастаться.  – Нам, что не может присниться что-то абсурдное и нелепое?
      - Может.  – Согласился Сергей.  – Но для этого ему должен сниться сон, черпающий информацию из той части памяти, в которой мы находимся.  В этом случае Станислав будет возвращаться непосредственно к своему изначальному восприятию своего «Я», то есть к тому, с чего началась эта часть памяти. 
      - То есть к себе? – Татьяну, похоже, это тоже начинало заинтересовывать. 
      - Именно! – Сергей позволил себе самодовольную улыбку, но тут же заметно скис.  – Проблема в том, что ему некуда возвращаться.  Тот образ, с которого он начинает восприятие данного запоминания, является негативным и противоречащим его устоявшемуся сознанию.  Подумайте сами, разве бы вы захотели возвращаться в сумасшедший дом, где ваше тело напоминает овощ и в голове царит беспорядок. 
      - Так это хорошо! – Я все еще относился к разговору как к шутке.  – Если мы не будем ему сниться, то у него не будет свободных ассоциаций, а если это так, то и не будет маразма вокруг нас. 
      - Верно.  – Грустно согласился Сергей.  – Но к сожалению не на все сто.  Чем меньше он будет обращаться к этой части памяти, тем больше он будет забывать об этом. 
      - Забывать? – Я растерянно хлопнул глазами. 
      - Мы просто перестанем существовать в итоге.  – Подметил Сергей безрадостно-весело. 
      - Нормально! – Фыркнула Татьяна.  – Это что же получается, близится конец света?
      - Ну если хочешь, можешь называть это так. 
      - И сколько нам осталось по-твоему?
     
      Сергей пожал плечами. 
     
      - Быть может пара дней, а может пара столетий.  Исчисление времени здесь может не иметь прямой зависимости ко времени в котором живет Станислав. 
      - Так может не стоит волноваться? – Скептически скривилась Татьяна. 
      - А может и стоит.  – Возразил я. 
      - Он прав.  – Согласился со мной Сергей.  – То, что происходит с ним, лишний раз подтверждает нарушение постоянства построения иерархии в отведенном для нас отделе памяти. 
      - То есть вот этот маразм, который твориться у него, - Татьяна ткнула в меня пальцем, - может перекинуться и на нас?
      - Скорее всего да. 
      - Тогда, судя по твоим словам, дела обстоят совсем хреново! – Она натянуто улыбнулась, пытаясь показать, что происходящее всего лишь забава для нее. 
      - Не совсем так.