Это вы про Ее Величество — ей, что ли не молюсь?
      — Про нее самую, — ответила Баба Яга, толкнув дверь рукой. 
      Она щелкнула пальцами, и все свечи в подсвечнике сразу загорелись. 
      Ого! — подумала Манька, слегка опешив.  Дьявол ее такому не учил.  Ее откровенное удивление порадовало Бабу Ягу, которая усмехнулась, уничижительно бросив на нее взгляд.  Была она статной и на голову с четвертью выше, так что любой ее взгляд казался свысока.  Она сунула Маньке в руки розовое со слониками полотенце, душистое мыло, и вышла в ночь. 
      — А чего мне на нее молиться?! — проворчала Манька, выходя следом. 
      Она подбирала на крыльце оставленную вязанку посохов, осиновые колья и топорик, перевязанные и укутанные в брючины, чтобы то одно, то другое не вылазило из вязанки.  Ей ничего не оставалось, как следовать за Бабой Ягой. 
      На воздухе она едва отдышалась, вдыхая полной грудью.  Выйдя из избы, ей еще меньше туда захотелось вернуться.  На баню, она смотрела почти с испугом.  И в сказках избы на курьих ногах не слишком жаловали, отведя им место в глухом лесу, где только какая-нибудь Баба Яга и жила, привечая нечисть.  Полезной информации было мало.  Вроде изба, как изба, но своенравная и не пойми, чего от нее ждать — сами себе на уме.  Не иначе, людей избы боялись, не нападали и прятались.  Может, из-за запаха? Люди могли преследовать их, обвинив во всех смертных грехах.  Ничему она уже не удивлялась.  Не сказочная у нее была жизнь, но кругом одна сказочность.  Как жила старуха в такой вони, непонятно…
      «Ни за что не буду спать в доме, — решила Манька.  — Помоюсь и в лес уйду!»
      А помыться хотелось, она не мылась нормально с тех пор, как оставила людей и селения, в которых были общественные бани.  Тело вдруг начало нестерпимо чесаться во всех местах, будто и в самом деле заразу подцепила. 
      Но повела ее старуха-молодуха не в баню, а к колодцу. 
      Манька шла за ней, затаив дыхание. 
      Надежда, что она опять сможет отрастить себе новые зубы и мясо на ногах и руках, была вот она, рядом.  Воду, если она живая, она могла у нее украсть, и даже не украсть, а как бы черпнуть маленько, а потом развела бы — лишь бы вода оказалась живая.  Она уже не сомневалась, что воду ей Баба Яга ни за что не даст, а если поймет, что вода ей нужна, чего доброго закроет колодец под замок.  На улицу она выходила редко — подойти незаметно и черпнуть несколько капель не составит труда, а можно было набрать ниже по ручью. 
      Но если вода в колодце мертвая, а Баба Яга его закроет, как плюнешь?
      — Ты, душечка, плюнь сюда, — попросила старуха ласково, строго взглянув на Маньку — Традицию надо соблюсти, чтобы вором не позарилась на воду мою. 
      Манька в отчаянии посмотрела на Дьявола, который в это время стоял от старухи сбоку, будто прикрывал ее, ожидая от Маньки нападения. 
      О плевках она знала немало — однажды плюнула и изменила природу воды.  Не испортить бы.  Было темно — воду не разглядеть.  Но, скорее всего, вода была живая: костей нет, трава вокруг колодца высокая — драконы к колодцу не прилетали.  И сразу вспомнилась ложбина, на которой паслись стада, поедая ушедшую под снег траву. 
      Вот и разгадка, почему не вымерло стадо, не имея над собой санитара!
      Если к Бабе Яге наведывались охотники, то понятно, почему звери обходили колодец стороной — и так смерть, и так смерть.  Сопутствующие признаки, как сказал бы Дьявол, были на лицо.  Зато она теперь знала наверняка, кто воду можно взять и ниже по ручью, который пробивался по оврагу к реке.  Обидишь колодец, вода лечить не станет. 
      — А не боишься, что заразный станет? — Манька плюнула под ноги Бабе Яге и порадовалась, что та усмотрела кровавое пятно, отступив.  Сказала зло — она уже не искала ее дружбы.  С живой водой до Благодетельницы она и без Бабы Яги доберется. 
      — Молодец, Маня, — Дьявол отступил от Бабы Яги и присел на сруб колодца, опершись локтем на боковое бревно, на котором крепилось бревно с цепью и ведром. 
      — Ты это что же, в меня плюнула за хлебосольность мою? — изумилась Баба Яга, подавившись слюной.  — Не к месту мне объяснять, — сладенько и с угрозой проговорила она, прищуриваясь, — что колодец этот яму всякому роет, кто воистину не ведает имя святого Благодетеля.  Уразумей, мне нужда посмотреть, сколь мертва ты в себе!
      Такого сопротивления она от Маньки явно не ожидала, лицо ее, даже при свечах, заметно побагровело.  Сама по себе Баба Яга была крупная, с крупными чертами лица, но стройная, с какой-то уж не по-бабски тоненькой талией.  Она двигалась на Маньку, Манька пятилась назад. 
      — Сама плюнь! — сказала Манька, разворачиваясь в сторону бани.  — Может, мне напиться из него придется — что же, свой плевок на себе понесу?
      — Маня! — окрикнула ее Баба Яга, сделав еще одну попытку уладить дело миром.  — Я-то плюну… Запомни, живую воду живым не испоганишь, а конченый человек, не имея внутри себя живого — обгадит колодец.  Но станет вода лечить себя и проявит все, что гнилое в тебе нашла….  Вот, смотри! — Баба Яга смачно плюнула в колодец. 
      — Видела я, как колодец сам себя лечит! Из него только драконам воду пить — на сотню километров пустыня….  А если в нем вода живая, она и без рассмотрения внутренности вылечит! Завтра посмотрю, и решим, буду я в него плевать или нет, — твердо заявила Манька. 
      Но сразу испугалась.  Ссориться с Бабой Ягой все же не след.  А ну как огородит колодец и ручей, стражу поставит? Подозрения насчет колодца вызывать не стоило — это она зря, погорячилась.  Пусть бы лучше думала, что не знает она о колодце и о живой воде…
      Манька вернулась к Бабе Яге.  В голову ничего не приходило, оставалось помолиться. 
      — Бабушка Яга, я плюну, но ведь темно, не разглядеть нам! Как болячки лечит, я видела, кость одну оставляет, а мяса на кости нет! Я ужас как испугалась! Боюсь я, не заставляйте меня!
      — Вот и посмотрю я! — Баба Яга схватила Маньку и потащила ее к колодцу, нагибая голову над водой. 
      — Не-е-ет! — Манька вывернулась и побежала к бане, пожалев, что не придумала ничего умнее.  Молиться — это она тоже зря… и захныкала, похлюпав для верности носом: — Я боюсь! Я завтра, может быть, издалека…. 
      Старуха еще чего-то говорила, грозила, ругалась, уговаривала, но Манька не слушала.  Дьявол в свое время тоже уговаривал плюнуть второй раз — наверное, неспроста, мог бы и сам, если уж на то пошло. 
      Не воспринимал колодец старухин плевок, как ее.  Если бы Баба Яга знала, сколь быстро плевок ее вылечил мертвую воду, сто раз бы подумала, стоит ли воловью упряжь на нее примеривать.  Поворачивался он к человеку задом наперед, только неизвестно, сколько раз. 
      Наверное, у Бабы Яги лимит вышел….