— Не просто оборотни — там злые оборотни! — сказал Борзеевич, оскалившись.  — Мы их только-только разогрели.  Им теперь себя оборотнями не чувствовать, пока на зуб нас не положат!
      — Вот смотрите, — укорила их Манька, — как не пасть человеку к ногам вампира, если вампиры великолепно просчитывают каждую мелочь, которой можно уловить человека в сети? Среди бескрайней земли их капища светятся, как маленькие звездочки.  Там поп и попадья, там горят свечи в медных позолоченных и серебряных подсвечниках, там по всем стенам развешаны картины из жизни Спасителя Йеси и его портреты, там маленькие просвирники и стопочка красненького винца, и маленький магазинчик, в котором продают книги о его жизни и похождениях, там маленькая надежда для человека, что жизнь его хоть кому-то не безразлична и кто-то ее облегчает…
      — Представь, Манька, если бы я был таким маленьким, нарисованным, и все, чем бы я был, это память о том, как я уходил в Небытие… — скривился Дьявол в презрительной усмешке.  — Я не такой, и слава мне! Вот я! — он раскинул руки, и плащ его разлетелся во все стороны, и Манька вдруг явственно ощутила, как летит пространство, пронзая землю, уходит и вверх, и вниз, и во все стороны.  — А это он! — Дьявол ткнул пальцем в маленькую звездочку на земле.  Голос эго прозвучал безразлично.  — Я первый и последний Бог, создавший Небо и Землю, и человек не осознает, как много меня вокруг него.  Зачем искать маленькую звездочку на земле? Разве она может что-то изменить? Ты правильно заметила — звездочка.  Звездочки светят, но согревают только ту планету, которая крутится подле самого ее бока.  Их тепла зачастую не хватает даже на собственные планеты.  Я не звезда, я интересный собеседник, спутник, исстари прихожу к людям, и открываю им один и тот же Закон.  Не для того, чтобы они его открывали людям, а для того, чтобы жили по нему сами.  Закона Свободы не может быть у человека, его свобода в рамках Закона — и тогда ему не надо искать защиту, Закон защитит его.  Закон ограждает не только человека, но и все, что было создано до него.  И если человек нарушает Закон, то да, ему надо искать надежду и защиту, потому что Закон будет преследовать его повсюду.  Даже там, где он носит на плечах своего безногого Бога, которому можно нарисовать усики, очочки, бородку, украсть или выставить на аукцион. 
      — Ну тогда плюнул бы как-нибудь в это капище!
      — А я плюю….  Их церкви разваливаются, их обворовывают, там убивают и бьются за власть как везде.  Мой Храм — Дьявол постучал по Манькиному лбу, — вот здесь.  И там где я.  Но разве я не должен сказать человеку: там твой Бог, и там, и еще здесь, подбери! Человек все время думает: Бог со мной! И каждый день сомневается: со мной ли Бог? И каждую минуту ищет в каждом своем деле: помогает ли ему его Бог? И если у него получилось что-то, он думает: да, Бог со мной! Не получилось: о, где же Бог?! Неужели тебе нужна такая свобода? А такой Бог?
      — Я не о тебе сейчас, я о себе и о людях.  Где-то там мой конец и начало.  Наверное, это тоже Закон, что мне всегда будет не хватать себя самой. 
      — Твой конец и начало забил тебя насмерть, чтобы ты искала его всю жизнь и никогда не нашла, — фыркнул Дьявол.  — Был такой человек, Иосиф.  Одиннадцать его братьев продали его в рабство, как вола.  И убоялись отца и скрыли.  В рабстве уделом Иосифа стала темница.  Он тяготился своей темницы, но не умер, как другие узники — я был с ним.  Прошло много лет, и однажды никто не смог заменить Иосифа фараону, и фараон позвал его.  Так Иосиф подмял под себя все царство и вырвал сердце у всех, кто обошелся с ним недостойно, сделав фараона своим мечом.  И однажды люди, которые продали его в рабство, пришли к нему и молились.  Не фараону, ему! Он простил их — эти люди раскаялись еще раньше, каждый был готов отдать жизнь, чтобы изменить прошлое и вернуть его в дом отца.  Но простил он их только потому, чтобы не расстраивать отца.  Отец Иосифа не готовил ему его участь.  Иосиф не унижался, он показал врагам лишь могущество.  Ты тоже Иосиф: продана в рабство и брошена в темницу.  Но люди, которые продали тебя, никогда не раскаются.  Отец понял бы тебя, но не он ли готовил для тебя рубище? Так зачем показывать им свою боль?
      Твой конец и начало — земля, а не Бог, который устроил себя на ней.  Он мертвое жужжание, рана, которая стала язвой.  А земля прозрачней кристалла, который я показал тебе.  Рисует она точно так же, как прямолинейный камень, который у Борзеевича в кармане.  Если там что-то шевелится — это мерзость. 
      Манька смерила Дьявола с головы до пят скептическим взглядом, уныло пробормотав:
      — Это тот, с которого началось рабство в три шестом государстве? Благодать была, иди на все четыре стороны.  Так нет, пошли, продались чужеземцу, еще и спасибо сказали! Уж не Дьявол ли закончил золотые их дни?!
      — Ну, тогда еще люди по земле ходили.  Человеками были и не обижали друг друга.  Задолжал, отработай, но если не смог, на седьмой год обязан был человек простить человеку долг.  Смотри, кому даешь.  Помогали друг другу, не притесняли.  Люди с такой скоростью не плодились и не размножались, а работник в хозяйстве всегда нужен — вот и приманивали, выкупали.  И сразу землю бери, жену, дом строй.  В то время «раб» — в этом времени «гостербайтер» — только с уважением.  Работник от раба немногим отличается, корень-то один. 
      — И что, Иосиф в государстве всех гостербайтерами сделал?
      — Должниками.  Не от радости, вампиров много в стране развелось….  Война с вампирами уже тогда шла повсюду.  Вампиры ничем не брезговали и подменяли одну идеологию другой.  И насаждали ее.  Но у человека был выбор и никому бы в голову не пришло утверждать, что он Бог.  Другие были люди.  В принципе, выбор был или в пользу Истины, или в пользу болезни.  История знает немало примеров, когда один человек поднимал весь народ.  Фараоны Египетские не исключение.  И тогда были вампиры, но кто бы позволил руки распускать? Отлавливали, лечили и наказывали, и не беспечно. 
      — А семь лет кто в государственную казну зерно сдавал?
      — Они и сдавали.  Десятину обязаны были.  И учителя были, и жрецы, и сироты с вдовами.  Помогали же.  И от вампиров охранялись.