И сразу подумалось, что крови у старухи нет.  Манька слышала про таких: выглядят как человек, а сами нежить.  Не поверила бы, но Кикимора тоже была гнилая изнутри.  От таких мыслей волосы на голове зашевелились. 
      — Вот, чай выпьешь, отпущу! — настойчиво произнесла баба Яга и погладила Маньку по голове, подбадривая. 
      После Дьявольского чая, чай Бабы Яги казался самыми настоящими помоями.  Ни цвета, ни запаха.  Серо-коричневая бурда, в которой плавали ворсинки от малины.  Уж если пить чай с вареньем, то вприкуску.  Дьявол и сам любил побаловать себя чаем, зная каждую травинку наперечет.  Не столько по названиям, названиями он себя не утруждал, оставляя выбрать его человеку, сколько обо всех полезных и вредных свойствах каждого растения. 
      Баба Яга чай не пила — и вообще, жила в избе по-походному.  Из-за стола в горнице, когда она откинула занавеску, стал виден на кухне стол и мойка, заваленные грязной посудой, огрызками заплесневелой колбасы, недоеденной соленой рыбой.  Манька порадовалась, что не попробовала суп.  Вряд ли Баба Яга помыла миску перед тем, как его варить — она бы услышала.  После такого угощения Дьявол месяц будет отпаивать ее горькими травами — каждый день! «Маня, — говорил он, — глисты — хуже железа! Человека могут заживо съесть!» И дважды в месяц травил ее.  От травы она была сама не своя, то проносило, то тошнило, то начинала болеть голова, а если отказывалась, обязательно искал место, чтобы доказать, что прав он, а не она, обращая внимание на загаженность вокруг реки всякими отходами.  Нет-нет, да и выходила на берег реки дорога, и повсюду от этой дороги, обязательно устраивали свалку.  Наверное, в сторону реки везли мусор, а обратно загружались песком и гравием, совмещая вредительство с доходностью. 
      — А вы что же не пьете? — поинтересовалась Манька у Бабы Яги. 
      — А у меня еще работа есть, — ответила она, неотрывно наблюдая за Манькиным стаканом. 
      Манька сделала вид, что приложилась к нему губами и сглотнула. 
      — Ой, ну я так не могу, — отказалась она от угощения простодушно.  — Будто вы мне в рот смотрите, как люди, которые каждую крошку считают, кабы лишнее не проглотила.  Мне, лично, чужого не надо.  Вот если бы мы с вами задушевную беседу вели! Может, я помогла бы вам?
      — И правильно считают! — ответила старуха с негодованием, но заступила за печку и повернулась спиной, накрывая хлеб рушником.  — Тебе, Маня, эта работа будет не под силу.  Голова в моей работе нужна!
      Какая ночью работа — да еще в лесу?!
      Манька воспользовалась минуткой и как бы пошла за Бабой Ягой следом мимо шестка, на котором стоял чугунок с ядовито-зеленым варевом.  Слила чай в него и обхватила стакан ладонями, чтобы не было видно стенок.  Попивая из пустого стакана, она встала у старухи-молодухи сбоку, нахваливая крепкий напиток. 
      — Ох, согрелась! А как рада-то, как рада, что огонек заметила! Как вы сюда добираетесь? Я иду-иду, и не думала уже, что найду… — благодарно по-дружески проговорила Манька, протягивая пустой стакан.  — Холодно в лесу, голодно… — она вспомнила сытный кусок мяса и про себя благодарно улыбнулась Дьяволу. 
      Он прохаживался по избе, приятно удивляясь старухиным запасам. 
      Баба Яга приняла ее улыбку на свой счет. 
      — Ну и славно! А теперь в баню иди, а то от тебя на всю избу вонища, — поморщилась она. 
      Манька понюхала свои подмышки, но ничего криминального не учуяла.  При той вони, что стояла в избе, не то, что подмышки не учуешь, никакой другой запах не проскочит. 
      — Да ты не носом нюхай, умом! — насмешливо свысока прошамкала Баба Яга, и опять Манька заметила недобрый огонек в глазах, который загорелся и мгновенно потух. 
      «Что же она там у себя в уме задумала?» — Манька посмотрела на Дьявола, зная, что он ее слышит. 
      Но Дьявол догрызал свои ногти с добрейшим взглядом, ласковым и подбадривающим.  Признак был нехороший.  «Понюхала бы, чем у самой пахнет! — с раздражением подумала она.  Сама Баба Яга, когда проходила мимо, сильно пахла ароматными духами, запах которых смешивался с запахом трупного разложения — от этого становилось только хуже. 
      — Но ведь в баню можно с утра сходить! — воспротивилась Манька.  — Как же я пойду-то, там, поди, света нет, да и баня не натоплена, — высказала она свои сомнения.  — Ночью идти в какую-то баню, которая и не баня вовсе, а птица… Я спать хочу, пожалуй, пойду я, не буду мешать, а приду завтра с утра. …
      — Что, касатушка, неужто бани испугалась? — усмехнулась добродушно Баба Яга, подталкивая ее вперед.  — Помолиться-то не думала Благодетельнице нашей, когда зубы свои выставляла, не было в тебе страха! Иди-иди! Баня не лес, хоть маленько на человека станешь походить.  Залезешь как-нибудь на полог.  Да не переверни мне там все, а то с тебя станется.  Не руки у тебя, а крюки, ведь что ни приказывали, плюются потом люди-то…. 
      Упоминание о Царице Радиовещания на Маньку подействовало как-то непонятно. 
      Дьявол часто говорил ей то же самое: «Что, касатушка, помолиться-то не думала никому?. . » — И сразу после этих слов следовали или физические, или другие испытания, которые разоблачали все ее ленивые и малодушные помыслы.  Наверное, опять проверяла Баба Яга ее внутренность, решимость ее, готовность к встрече с Благодетельницей. 
      Она с интересом взглянула на Бабу Ягу. 
      — Ты пришла, не я, — Баба Яга словно прочитала ее мысли.  — Пропуск-то я выпишу, да пропустят ли тебя? Не всякий язвами твоими не побрезгует.  Ведь и дотронуться до тебя страшно, сколько заразы на тебе!
      Манька покраснела.  Пожалуй, Баба Яга была права, как она с такими язвами во дворец? Наверное, зря придумала искать встречи с Благодетельницей через железо.  Но если она достанет живую воду, все измениться.  Ладно, пусть Баба Яга смотрит, что она не боится, решила Манька, она человек, а не отрыжка какая-нибудь…. 
      Баба Яга взяла один из оставленных без дела подсвечников со свечами, сдернула с вешалки и накинула на себя соболиную шубу.  Дьявола тоже встал и приготовился идти следом.  Манька подобрала рюкзак и потащила его за собой.  Баба Яга насмешливо покачала головой. 
      — Боишься, подозревая хорошего человека, у которого просилась на ночлег? Да на что мне твое железо?
      — Одежда там! — хмуро буркнула Манька, вспомнив, как «хороший человек» прятала от нее кошелек.  И на ночлег она не просилась.  — Не грязное же после бани надевать! Опять же, железо из рюкзака за мной побежит, собирай потом.