Паладины так и не опустили свои мечи, когда остальные люди поникли, понимая, что наткнулись на нечто такое, с чем справиться не могут.  Дорога же на родину была для них закрыта.  Император запретил кораблям возвращаться в империю.  Боялся ли он распространения заразы поднятия нежити, либо просто упрямился – факт не известный никому. 
     На следующий день, когда Поул де Кронд и Сиил де Глон разговаривали у главных ворот на тему беспокойной нежити, к ним подошёл мрачный, как тень, Катар и объяснил, что отправляется в Тёмный лес, и что вернётся он с ключом к победе.  Ни говоря больше, ни слова, тёмный воин удалился в сторону леса. 
     Два лидера местного воинства смотрели ему в широкую спину, даже не представляя, что тот сделает дальше.  А дальше защищать город становилось всё сложнее и сложнее: каждую ночь появлялось всё больше и больше нечисти, каждую ночь странная фигура, укутанная в чёрный плащ, вставала на верхушке холма у леса и наблюдала, как зомби, мёртвые псы и птицы, да ещё и много чего, пытались убить как можно больше живого.  А с наступлением рассвета вся мертвечина превращалась в прах, оставляя после себя лишь противный запах. 
     И так было каждую ночь, при чём каждую ночь врагов становилось всё больше и больше.  Так было ровно семь дней.  А на восьмой появился вновь Катар.  В его фигуре не изменилось ровным счётом ничего.  Лишь в руках держал он одну длинную вещь: меч сера Чу Уола, которого погубили демоны в глубинах ужасного леса.  Подойдя к Поулу и Сиилу, Катар протянул им этот меч со словами:
     -Союз с демонами заключён, и меч этот – ключ.  Это ваш ключ к победе.  Продвигайтесь в лес на северо-запад, крушите нежить и заприте её в своей утробе.  Если сделаете вы всё так, как я велю, то демоны не тронут никого, кто не сунется дальше восточной границы леса – железной таблицы с надписью «Ондштейн», что значит «погребённый». 
     После этого никто больше не видел Катара, его зловещих слепых глаз и широкого меча под покровом дорожного плаща, но, возможно, это даже и к лучшему.  Один его вид вызывал страх и безмолвие. 
     Однако, с тех самых пор победа стала резко склоняться в сторону паладинов.  Меч Уола рубил и кромсал нежить, словно та была бумагой, превращая её в пыль.  И паладины стали прорываться на северо-запад, покоряя всё новые и новые земли от «чумной болезни», как они сами любили выражаться.  Но никак Поул, командующий паладинов, не мог добраться до той странной фигуры в плаще, которая появлялась каждую ночь с новым нападением нежити. 
     Так паладины прокладывали дорогу, вытаптывая почву и срубая деревья, пока не добрались до горной цепи абсолютно чёрного цвета, словно что-то безжалостно обжарило все эти земли огромной плетью огня.  В горах был широкий разлом, через который и шла вся нежить.  Очевидно, именно про это место Катар высказался, как «Утроба нежити».  Утроба вела в чёрную долину, где не росло ни единого деревца – лишь обугленные палки торчали из-под земли.  Долину эту Сиил, капитан рейнджеров, назвал долиной теней Толло за свой мрачный вид, ибо слово «толло» с гномьего переводилось как «опустошённый».  И перед самым входом в долину была возведена башня света Мирли, в которой с тех пор и стали жить паладины ордена Ларада, а позже и сам орден оказался здесь, как официальный защитник северных земель. 
     Ещё в то время, когда башня строилась, Поул запирался в своих покоях, держа в руках меч Уола, смотря в отблески его клинка.  Меч этот был проклятым, ибо к нему прикоснулось нечто намного сильнее, чем просто тьма.  Тем более, что часть проклятья Уола лежало и на лезвии этого меча.  Но так же меч этот был и священен, ибо хозяин его, Уол, передал всю свою ненависть к злу из своего умирающего сердца в благородную сталь.  Так, меч Уола, меч света и тьмы, меч паладина и некроманта, стал обретать свою новую сущность, стал выходить из-под контроля своего нового обожаемого хозяина. 
     Так или иначе, Поул сошёл с ума, собрал своих самых лучших солдат и вторгся с долину теней, прорезая себе путь мечом Уола, следуя за загадочной фигурой в тёмном балахоне.  Они двигались всё дальше и дальше на северо-запад, оставляя после себя бесконечную череду поверженных тел.  И, казалось, ни что не может остановить их. 
     Узнав про своего коллегу, Сиил и отряд его лучших рейнджеров, отправились вслед за Поулом, используя вместо мечей свои длинные луки и стрелы с серебряным наконечниками, которые нежить убивали на много хуже паладинской стали, но всё же убивали. 
     А Поул углублялся в долину всё глубже и глубже, даже не замечая, как его верные солдаты умирают один за другим.  Так что, когда он, наконец, добрался до самой большой горы долины, он был совершенно один, крепко сжимая свой меч у себя в руке.  А на горе этой был огромный каменный трон в основании, которого валялось так много костей самых различных существ, что ими можно было до верху заложить дно боевой галеры.  Цвет трона был ало-красным от крови, пролитой на него.  На этом Кровавом троне находился давно иссохший и неизвестно когда уже умерший скелет мужчины в чёрном балахоне.  Это был просто бездвижный скелет, но в открытой груди его, между рёбер, застрял небольшой предмет – красный сверкающий кристаллик. 
     Только Поул хотел дотронуться до кристалла, влеченный его светом, как его остановил громкий мужественный голос Сиила.  Капитан рейнджеров и десять самых лучших следопытов успели-таки догнать безумного капитана паладинов. 
     Поул обернулся к нему, и Сиил застыл в ужасе, рассматривая лицо своего друга, которое расплылось в злорадной ухмылке.  Лицо Поула было теперь н добрым и благородным.  Глаза из голубого перекрасились в красный, волосы поседели окончательно, словно он стал сразу лет на тридцать старее.  Улыбка сделалась искренне злой, самодовольной. 
     Поул сделал шаг к Сиилу, доставая на ходу меч Уола.  Именно в этот момент, подняв меч на невинного человека, он автоматически стал тёмным паладином, паладином-изгнанником.  Желая защититься, Сиил тоже выхватил свой клинок, хотя владел им Бог весь как.  Но тут в ход событий вмешалась судьба… или клинок Уола?
     Поул оступился, его рука неровно разрезала воздух, а Сиил со всей силы ударил в ответ своим мечом по мечу противника.  Раздался ужасный скрежет металла.  Оба меча сломались, только от широкого палаша Уола отлетела лишь часть гарды и чуть меньше половины лезвия, а клинок Сиила превратился в осколки.  Но Поул умер: кусок клинка Сиила отрикошетил и попал прямо в шею Поула.  Крича от боли, держась за собственное разодранное горло, и изливаясь кровью, Поул дополз до Кровавого трона и рухнул мёртвым на колени скелета в чёрном балахоне с кристалликом в груди. 
     Сиил, капитан рейнджеров, связав остатки от меча Уола в собственный плащ, помчался назад, в башню света Мирли, желая отдать благородным паладинам клинок на хранение.  Но нежить нагоняла его с каждым днём, хоть он и его следопыты уже не спали четыре дня, а всё спешили и спешили вперёд.  И вот, понимая, что он обязан передать паладинам сломанный меч, он назначил новым капитаном рейнджеров своего главного напарника Куна де Тала, отдав ему плащ с мечом.  Сам Сиил остался вместе с тремя своими самыми верными воинами, чтобы прикрыть остальных семерых, которые тут же поспешили к Мирли. 
     Говорили, что когда Сиил умирал, он издал свой последний крик на столько яростный и громкий, что сама земля воспротивилась крику этому.  И когда дух его улетал на небеса, произошло сильнейшее землетрясение, которое образовало разлом Крика, которое и поныне считается священной могилой Сиила.  Говорят, там не водится нежить, и даже растут цветы и трава. 
     Кун де Тал вернулся на следующий день из долины Толло и передал обломок меча Уола оставшимся паладинам ордена Ларада.  Кун, и ещё шесть следопытов, оставшихся чудом в живых, вернулись в Чорн, принеся с собой весть о победе. 
     Меч Уола должен был быть послан на изучение к священникам в империю, но на ту же ночь, как он появился в Мирли, меч был похищен опытнейшей рукой вора, который потом так и не был найден, как и меч Уола.  Как и откуда взялся этот вор не известно никому, как и то, куда мог исчезнуть клинок после воровства.