АЛЕКСАНДР ТИХОНОВ
     Исповедь Зверя
     
      - Как вы думаете, пастор, чего больше
      в человеке - человека или животного?
      - Я думаю, что того и другого в человеке поровну. 
      Юлиан Семенов.  Семнадцать мгновений весны
     
      Говорят, на земле не было зла, пока люди не придумали добро.  До того момента, как стали
     разделять свет и тьму, всё было едино.  Но появилось добро - то, что правильно, и соблазн быть не
     таким, как прочие, возобладал.  Чаша весов склонилась не в ту сторону, и появилось зло. 
      Но разве всё так однозначно? Разве мы можем сказать: вот это добро, а вот это зло? Разве так
     просто найти границу между двумя крайностями? Порой кажется, что добро и зло это практически
     одно и то же но показанное с другого ракурса. 
      Как, например, оценить поступок врача, который ввёл яд неизлечимо больному человеку. 
     Сделал ли он добро, прервав муки больного, или совершил зло, отняв жизнь. 
      По сути, вся человеческая жизнь - это путь через мост над пропастью - отклонись вправо,
     туда, где добро, и ты сорвешься вниз - влево, и исход будет аналогичным. . . 
      А кто-то, стоящий по ту сторону ущелья так и норовит столкнуть вас с пути. . . 
      Зона живёт по законам джунглей - выживает сильнейший, но каждый сам находит для себя
     допустимый баланс доброты и жестокости.  Такие люди собираются в кланы, устанавливают правила
     и законы, по которым живут.  Для них эти правила - страховочный трос, но поможет ли он, когда
     мост качнётся?. . . 
     
     * * *
     
      Это было зимой прошлого года.  Он помнил даже дату и время, когда это произошло.  Помнил,
     какой была погода - впервые за всё время существования зоны, над ней кружили хлопья сырого
     снега, и дул пронизывающий ветер.  Не спасал от него ни тёплый свитер, ни шапка, ни даже теплые
     сапоги, которые Макс выменял у Сидоровича на артефакт "Слюда". 
      Было холодно.  Приклад автомата обжигал ладони, а пальцы уже ничего не чувствовали. 
      Под маску набился снег, мешая обзору.  Да и какой мог быть обзор, когда в трёх метрах перед
     собой уже ничего нельзя было разглядеть. 
      Макс Зверев тогда подумал, что самая страшная смерть - остаться истекать кровью на снегу,
     посреди дикой территории.  Лучше бы он остался. 
      Обрывки воспоминаний вновь начинали выстраиваться в цельную картину, и из них
     складывались чувства - страх, боль, злость.  Без воспоминаний того дня, он бы чувствовал злость и
     страх совсем по другому - как боятся войны люди, никогда не бывавшие в бою. 
      Там, под пронизывающим ветром, он ждал приказа командира группы, и думал, что нет
     ничего хуже. 
      Он ошибался.  Зверев понял это, когда где-то вдалеке вскрикнул один из его попутчиков. 
     Крик оборвался на высокой ноте, и набатом застучал пистолет-пулемёт. 
      -Грех! - Рявкнул Макс, сам удивляясь громкости своего голоса.  - В ружьё!
      Под слоем мокрого снега зашевелились замерзшие люди, и один за другим в пустоту
     выпалили два автомата.  Но в кого они могли попасть при такой-то погоде?
      В ответ им бил снайпер.  Сначала повалился назад один стрелок, потом второй, и в голове
     Макса промелькнула та пророческая мысль: как же страшно умирать, истекая кровью в снегу. 
      Теперь их оставалось лишь четверо - Макс Зверев по прозвищу Зверь, Гребень, которому
     Макс доверял как себе, и двое новичков.  Против Грешников шансов не было никаких. 
      И зачем, спрашивается, они подписались на это задание?
      Сейчас Зверь понимал, что их просто отправили на убой, но тогда для него было загадкой,
     как сектанты прознали об их приближении. 
      -Сидорович, тварь! - Прошептал Макс и мысленно вернулся к обстоятельствам того рейда. 
      Их наняли.  Наняли, как это обычно бывало в Зоне - обещали заплатить за устранение лидера
     сектантов.  Расчет был прост - отряд из десяти сталкеров пробьется к месту сектантских вакханалий
     и уничтожит адептов Греха.  За успешно выполненное задание Сидорович обещал им
     астрономическую, по меркам Зоны, сумму. 
      Заказ был выполнен в срок, а на обратном пути группу рассекретили, и в бою на границе
     Милитари погибла половина отряда.  Пятеро выживших бежали на Росток, не переставая гадать, как
     сектанты вышли на них. 
      Только теперь, год спустя, Зверь узнал причину смерти товарищей - их сдал заказчик.  Не
     пожелавший платить за выполненную работу, Сидорович сдал их Греху за немалую сумму. 
      Макс вновь закрыл глаза, воскрешая в памяти все события той зимы.  Он хотел помнить всё,
     за что спросит с Сидоровича.  Что он скажет барыге перед тем, как разрядит в того обойму
     трофейного "ПМа"? Именно поэтому он сейчас вспоминал всё это.  Каждое мгновение, каждая
     капля крови - он спросит за всё. . . 
      Тогда их оставалось четверо - четверо загнанных в угол ходоков, и ни один из них не знал,
     чем всё закончится.  А если бы был выбор?. . . 
      Сейчас Зверь вспоминал тот холодный день, мириады мечущихся снежинок и неясные тени,
     то и дело возникающие по обе стороны бруствера. 
      -Гребень, они нас обходят! - Взвизгнул один из новичков, но ему уже никто не отвечал. 
     Напарник Зверя просто шагнул во тьму и испарился.  Ни крика, ни звука падающего тела.  Ничего. 
     Не звякнула даже фляжка, прикреплённая к разгрузочному жилету. 
      А потом появились они - полтора десятка сектантов, одетых в просторные балахоны,
     возникли перед беглецами.  Шансов не было в принципе.