Александр Тихонов
     Агония совести
     
     2 августа 2015 года; 13:00. 
     Припять.  Городская гостиница. 
     
     Ветер усилился, и Колдун, воспользовавшись этим, переместился правее.  Теперь от противника его отделял лишь оконный проём.  Теоретически он мог высунуться и выстрелить, но на практике, имея одну-единственную пулю, это могло и не сработать. 
     Хантер дождался пока очередной порыв пронизывающего ветра ударит по барабанным перепонкам и замер в заранее намеченном месте комнаты. 
     Все преследователи сейчас были рядом и действовать надо было осторожно. 
     Он аккуратно придвинул к дверному косяку небольшое зеркальце, и в неровном отражении увидел коридор. 
     Второй преследователь, как и ожидал Колдун, находился сейчас там, метрах в ста тридцати от его двери. 
     Прокрутив в уме план гостиницы, Колдун мысленно похвалил себя за отличную память.  Если бы не эта память, его бы уже не было в живых. 
     Насколько он помнил, по левую сторону коридора, то есть напротив него, размещалось три обычных и два смежных номера, лестничная клетка и большая стопка сочинений Ленина, оставленная кем-то ещё после первой катастрофы.  Но одновременно с этим пол был усеян обрывками газет.  Это меняло всё. 
     Колдун сам не раз убивал после того как противники выдавали своё местоположение нелепым шумом.  А стоящий в коридоре Калач стреляет дай бог каждому.  Нет, не выйдет.  Вот если успеть залечь за книгами, а потом перебежать в смежный номер – тогда можно считать что фора в пятнадцать секунд есть. 
     Допустим, Калач не знает строения гостиницы.  Просто предположим.  Если это так, то Колдун сможет пройти через смежный номер и выйти из второй двери за его спиной. 
     Пуля одна – противник один.  Вроде бы логично. 
     А Велес? Его Колдун не учёл.  Стоявший на крыши Велес мог развернуться к нему во время манёвра и изрешетить прежде, чем мародёр доберётся до Калача.  Нет, тут тоже свой подвох. 
     Ладно, а если через окно? Мародёр прикинул траекторию падения тела Велеса в случае удачного выстрела, и с прискорбием отметил, что в этом случае он подставляется под пули Калача, который окажется слева от него. 
     Убрав зеркальце, Колдун закатал рукав куртки, и вгляделся в наколотое на запястье изображение. 
     Причудливый узор татуировки мог ввести в заблуждение даже знатока боди-арта, а кольщик с базы Борова и вовсе назвал изображение чушью.  Нет уж.  Колдун никогда ничего не делал просто так.  Причудливые завитки узора на самом деле обозначали коридоры пресловутой гостиницы, в которой он сейчас находился.  Жирными точками, в свою очередь, обозначались схроны. 
     Если Колдун правильно помнил, три года назад он положил в один из тайников автомат и два магазина.  Эх, как бы они сейчас пригодились.  Вот только за три с лишним года с тайником могло случиться всякое.  Могла протечь крыша, и калаш сейчас напоминает кусок ржавого металла.  На нычку могли набрести случайные ходоки вроде тех же монолитовцев.  Да мало ли что ещё случается в Припяти. 
     Нет, рассчитывать на тайник смысла нет.  Сейчас самый благоразумный ход – дождаться ночи и потихоньку смыться из-под носа врага…
     В этот момент, словно руша все его планы, разлетелась в щепки дверь одного из смежных номеров и противный голос Калача произнёс:
     -Выходи, Леопольд, подлый трус.  Я всё равно тебя найду. 
     От досады хантер едва не взвыл.  Несколькими часами ранее он лично за шиворот вытаскивал Калача из аномалии, а теперь этот сосунок смеет направлять в его сторону оружие. 
     -Леопольд, выходи! – Голос зазвучал совсем близко, и ещё одна дверь слетела с петель.  Воздух наполнился едким запахом пыли, и крик сменился громким кашлем. 
     Ага, значит без респиратора.  – Молнией промелькнула в голове Колдуна мысль, и тут же вспомнилась газовая граната, которую в качестве оплаты отдал ему Босяк. 
     Эта новость стала для него билетом в мир живых.  Сейчас он мысленно поблагодарил покойного за то, что тот не поскупился и всучил другу недешевую натовскую гранату с каким-то опасным соединением вроде того, что применялся в начале века в Москве, во время захвата театра на Дубровке.  Молодчина, Босяк, вот удружил. 
     Но тут же эту мысль сменило воспоминание о том, как друг отправил его в рейд с непроверенными молокососами, которые теперь стоят по обе стороны словно ангелы-хранители…
     
     1 августа 2015 года; 23:20.  Тёмная долина. 
     База хантеров, подконтрольная Борову. 
     
     Человек сидел на перевёрнутом ящике, сжимая в руках колоду карт. 
     -Босяк, не грузи.  – Низкорослый хантер с трёхдневной щетиной потянулся к держащему карты человеку.  – Не моя беда, что у тебя мозг как у снорка. 
     -Нет.  - Босяк, высокий светловолосый хантер, покачал головой.  – Ты шулер, Миша. 
     -Я? – Небритый обиженно ударил кулаком по столу.  – Да я самый честный человек в мире.  Честней меня только мать Тереза. 
     -Вот с ней и играй.  – Босяк кинул карты на стол.  – Шулер ты, Басов. 
     Небритый искоса глянул на собеседника, после чего сгрёб разбросанные по столу карты, и направился в сторону костра, где трое молодых мародёров травили байки и уничтожали запасы водки. 
     -Здорово, мужики.