Спустя некоторое время, опять поймал себя на косых взглядах, бросаемых в сторону письма, и разозлился.  Получалось, что он боится.  Боится повернуться к проклятому посланию спиной. 
     - Слушай, ты меня достал! – сказал он конверту, принося его в кухню и ложа на стол.  – Я порву тебя нафиг!
     Тот никак не отреагировал на угрозу, лежа на столе неподвижно и молча.  Толик сел и принялся за обед.  Взгляд его по-прежнему оставался прикованным к белому прямоугольнику, только мысли уже пошли по другому руслу. 
     «Кто бы мог так надо мной приколоться? Может Ленка? Она любит пацанов подкалывать.  Но до такого (он вспомнил затейливый стиль письма) вряд ли додумается.  Корнилов? Тоже шутник, но вряд ли.  Этот лупень!» - осенило вдруг мальчишку, - «Урепа! Точно Урепа-очкарик! Он всегда какой-то замысловатый!»
     Мысль показалась настолько убедительной, что Толик даже засмеялся.  Ну, конечно же, Сергей Урепа со своим дружком Сашкой Вальчуком могли состряпать такое послание.  Они же книгочеи, вечно где-нибудь, что-нибудь вычитают и полощат потом мозги классу целую неделю.  То обстоятельство, что друзья-умники уже полгода такими делами не занимались, Толик в своих умозаключениях не учел. 
     Он вытряхнул письмо из конверта, развернул и еще раз, кривляясь, перечитал текст. 
     И вдруг опять ощутил чувство невнятной тревоги.  Что это? Что-то не то. 
     «Постой», - сказал он себе, - «но писала, скорее всего, какая-то девчонка! Девчачий почерк.  Кого ж они могли подговорить? Оба шарахаются от девчонок, как от огня».  И тут его осенило вторично: «А может этот писатель и вовсе не из нашего класса?»
     Тревога спала.  Какая разница ведь, кто писал? Важно, что это простой ученик, который из всего зла-то, разве и причинить может, что синяк набив, или поцарапав – если девчонка! Да к тому же, сам испугавшийся угроз и, просто, выполнивший указанные в послании предписания. 
     Толик, возмущенный своей нерешительностью схватил конверт, смял его, швырнул на стол.  Взволнованно сделал круг по кухне и вновь уставился на него. 
     - Ну и что? Что случилось? – злорадно справился он у скомканного послания. 
     Комок чуть шевельнулся, будто желая распрямиться и содеянного Толику показалось мало.  Он схватил письмо со стола и принялся терзать его, разрывая на куски и бросая на пол. 
     - Ну, что? – задиристо навис он над бумажными лоскутами, словно вызывая соперника на бой, - Съел? Ну, давай, давай же – сделай мне что-нибудь!
     За спиной грохнула рама.  Стукнуло стекло.  Взметнулась занавеска. 
     Мальчишка присев от неожиданности, кинул взгляд на окно. 
     В раскрытую форточку врывался теплый мартовский ветер.  Он шевелил занавески, листы лимонного дерева в углу кухни.  Обрывки бумаги нехотя поползли по полу. 
     - Фу, черт! – облегченно вздохнул Толик. 
     Он подошел к окну и захлопнул форточку, закрыв ее на задвижку.  Быстро оглянулся, бумажки прекратили свое движение.  В стекло с той стороны еще раз требовательно ударил ветер, и все стихло.  Толик посмотрел за окно на неприветливое, монотонно серое небо.  Хмыкнул, усмехнулся. 
     - Испугался, - укорил себя мальчуган, покачав головой, - Испугался. 
     Он прошел в прихожую открыл дверь в туалет, взял совок, веник и вернулся к разодранному посланию. 
     Обрывки, подгоняемые веником, послушно собрались в совок и, вскоре оказались на дне помойного ведра.  Толик закрыл крышку, поставил в угол «инструменты», отряхнул руки и удовлетворенно крякнул:
     - Бай-бай!
     В ответ взревело и затарахтело за стеной, в очередной раз, заставив мальчика вздрогнуть.  Ревели водопроводные трубы.  Мальчишка пулей выскочил из туалета, уже в прихожей подивившись столь странным совпадениям, будто знамениям, в ответ на свои действия против письма. 
     Тревога вернулась.  В доме мальчишка был один.  В помойном ведре лежало разорванное письмо, текст которого строго-настрого предостерегал от такого поступка.  Что будет за это?
     Злясь и стараясь подавить неприятные мысли, Толик пошел в комнаты.  Включил в зале телевизор, а сам, решив сделать уроки, поднял с пола в прихожей рюкзачок с учебниками. 
     Телевизор лопотал за стеной, создавая иллюзию присутствия в квартире старого знакомого.  Мальчик корпел над домашним заданием. 
     Работа сегодня давалась с трудом, словно кто-то и впрямь присосался к разуму мальчишки, питаясь его интеллектом.  Паренек подолгу замирал над тетрадью, не в силах сообразить, какое следующее действие необходимо предпринять в ходе решения задачи.  В такие минуты, казалось, он впадал в ступор.  Работа мозга замирала, сознание не рождало ни единой мысли, взгляд стекленел, концентрируясь на одной точке. 
     Затем, будто спохватившись, мальчишка вновь принимался за работу. 
     Через некоторое время он эту странность за собой заметил, удивился и даже немного испугался.  «Что это со мной? О чем я сейчас думал?» Ответить было непросто.  Толик покосился на распахнутую дверь комнаты.  Никого.  Но мысленным взором уследил, как якобы некто, лениво отделившись от косяка, скрылся в прихожей по направлению к кухне. 
     Толик замер, прислушался.  Болтал телевизор.  Шумела в трубах вода у соседей, кто-то наполнял ванну.  Ничего необычного. 
     Но казалось - в квартире был кто-то еще. 
     Толик наклонился, взял из-под стола тяжелую гантель и осторожно вышел из комнаты.  Прокрался на кухню.  Заглянул – никого.