Ты не видел ещё себя? Такое ощущение, что до дома ползком добирался: вся одежда в грязи, мокрая.  Волос и тот в песке, паутине. 
     Сергей провёл рукой по голове и застонал.  Да, волосы были жёсткие, словно схватились грязной коркой.  И правда, где он мог лазить? Сергей чуть приподнял голову, чтобы кинуть взгляд на брюки.  На них были землистые разводы.  Уже подсохшие, штанины топорщились причудливым рельефом.  Наверное, падал, валялся в лужах.  Сергей снова вцепился в память.  Тщетно.  Зыбкая, тревожная темнота, и ничего больше. 
     - А ты хоть помнишь, что на кухне устроил? Я уж думала, у тебя белая горячка начинается.  Помнишь, что ты там наговорил?
     - Да…это…причём тут горячка? С чего? – проговорил Сергей, внутренне настораживаясь: дальнейшая информация обещала быть интересной.  – Мало ли, что я там наговорил…
     - Да ты, что?! Не помнишь, как ты плакал, убивался?. . 
     - Я плакал? Ты, чего, мать?!
     - Сергей? Неужели не помнишь? Ты меня, ужас, как напугал, я уже и отцу хотела звонить, чтобы в больницу свою тебя вёз.  Думала, с ума сын сошёл! Шутка ли? На весь дом кричал, мол, вампиры тебя в свой круг записали.  Мол, кровь человеческую пил вместе с ними.  Помнишь? Нет надо прекращать все эти пьянки.  И подальше надо от друзей таких держаться, как Гремер этот твой.  Ты ж раньше не пил, ты ж вообще… Серёжа? Серёжа, ты, что? Что с тобой? – ужаснулась она, увидев, как замер и побледнел её сын.  Она поняла, что он вспомнил.  Поняла по его лицу, на котором неотвратимо вырисовывалось то самое, испугавшее её вчера, знакомое выражение глаз. 
     - Мама! – каким-то не своим, низким, утробным голосом пророкотал Сергей. 
     Глаза его округлились.  Он вспомнил.  Нет, не события прошлого вечера, они для него так и остались загадкой.  Он вспомнил свой утренний кошмар.  Кошмар, который представился настолько реальным, будто не сон то был, а явь.  Сергей поперхнулся.  Подавился привкусом крови, который мгновенно наполнил рот.  Хлынул в желудок. 
     - Не-эт! – едва смог выговорить он, с отвращением исторгая из себя страшный глоток. 
     Рвота хлынула на ковёр.  И в этой зловонной жиже, Сергей, с ужасом для себя, различил несколько крупных, тускло поблёскивающих комков, по цвету напомнивших свернувшуюся кровь. 
     
      – Володя, Вова! – нервно тиская трубку, дрожащим голосом кричала в телефонную бездну Серёжина мама.  – Ты пойми, дело тут не в армии, с ним, действительно, творится что-то ужасное.  Он закрылся в комнате.  Я слышу, как он плачет!. .  Не знаю, что такое…я говорю, приезжай скорее, он ведь и твой сын, ты должен ему помочь! Да, вчера ещё…он пьяный пришёл! начал что-то там говорить… Про каких-то вампиров околесицу нёс.  Я ещё тогда за него испугалась… да, вот опять, с утра… бросай всё, приезжай… может, может и наркотики…нет, не замечала.  Ой, мамочки, стекло посыпалось! Зеркало, наверное, разбил! Давай, скорее, помоги нам!
     В дверь позвонили. 
     - Подожди, в дверь звонят.  Я сейчас! – крикнула она в трубку и метнулась к дверям.  – Господи, да, что же это такое?
     - На пороге стоял Гремер.  Не пьяный.  Под мышкой большой пластиковый баллон пива, на два с половиной литра. 
     - Здравствуйте, тёть Лен, а Серёжа дома?
     - Вы чем его вчера напоили? Вы что, с моим сыном, сделали?
     - Да нет, тёть Лен, нормально всё было.  Посидели немного, да разошлись.  А что случилось-то? Он, бурогозит?
     - Нормально, говоришь, посидели?! Он весь грязный пришёл, глаза бешенные, как у сумасшедшего! Ну-ка быстро говори, чего вы там ему намешали? Ты-то, я смотрю, как огурчик! А он?. . 
     - Болеет? Тёть Лен, подлечим! Вы не волнуйтесь, главное! – сказал он и уверенно поднял вверх баллон. 
     Дверь в комнату распахнулась, на пороге возник Сергей.  Полные безумной надежды глаза вперились в Гремера.  Тот изменился в лице, рот его удивлённо приоткрылся. 
     - Во, Серь…ёга, здорово! Ты, это, куда вчера сквозанул-то? Мы и оглянуться не успели…
     Держась за стену, Сергей, покачиваясь, двинулся навстречу приятелю.  Лицо его было вдумчивым и озабоченным, он не смел поднять на Гремера взгляд. 
     - Гремер, что вчера было? Где мы были? В доме у сестёр были, а? – каким-то подобострастным голосом спросил он, испуганно глянув на приятеля.  – Скажи, мы пили кровь, да? Я пил? Ну, ковшик, помнишь ковшик? Что в нём было?
     - Э-э… – в недоумении протянул тот и, вдруг, неожиданно подмигнув маме, спросил шёпотом.  – От армии «косим»?
     - Гремер, скажи, умоляю! Это правда? – Сергей схватил его за грудки.  – Правда?
     - Видишь?. .  – начала, было, Серёжина мама. 
     - Да ты, что делаешь? Отвали! Какая ещё кровь? О чём он говорит? Да отвали, же! Кровь! Даже вино не пили, чистый спирт! Не помнишь? Короче, отпусти! Тёть Лен, я попозже зайду.  Хорошо? Так, отшкрянь!
     С этими словами он выскочил на лестничную площадку.  Сергей привалился к стене, медленно стёк на пол и заплакал:
     - Сволочь, сволочь! Всё врёт, всё!
     
     - Ну, что скажешь, Анатолий? Каково будет твоё мнение? – отец Сергея затушил сигарету и отступил от окна вглубь кабинета. 
     - Налицо все признаки психастении, отягощённой возникновением невроза навязчивых явлений, и частичная амнезия.  Наверняка наличествуют обширные нарушения ассоциативных связей в полях и областях головного мозга.  – сказал Лазарчук, устраивая своё грузное тело в кресле поудобней.