Лобазов Д. В. 
      Рассказ
      Лунный Танцор:
     
     ЭХО
     
     Фантастический триллер
     
     "И будет править на планете
     
     Извечна скребущая волна. 
     
     Да то безумие, что в чреве
     
     Своём рождает одна война,
     
     война,
     
     война. . . "
     
      Он прочёл это на бумаге: дата, время, события. . .  Всё было объяснено так точно, что он не мог больше сомневаться - перед ним его же дневник.  Эти страницы, эти шелестящие звуки.  Наслаждаясь ими, он чувствовал, как уши ноют от издаваемого ими шелеста.  Шелест. . .  Да, этот шелест говорит о количестве исписанной им бумаги - то взятой из найденных тетрадей, то просто содранных со стен обоев - а значит о тех годах, что он провёл в больнице. 
      И вот, не удержавшись, в надежде на то, что это поможет ему разгадать путаницу во временах и событиях, он открывает свой дневник и суетливо вглядывается в свой корявый почерк.  Ведь он не помнит. 
      Ни их лиц, ни имён. 
     
     
     //дневник 1: прошлое//
      Это было его день рождения - праздник, которого почему-то ждали его родственники, но совершенно не ожидал он сам.  Встав перед большим блюдом, полностью занявшее стеклянный столик, он полузакрытыми глазами наблюдал, как по хрусталю бегают блики света, играют зайчики.  Хорошо им там, на блюде, таком большом и холодном.  Он улыбнулся, чуть протянув к ним свою руку: ребят, я вижу вас, хотя вы такие невидимые, такие худые, такие белые. 
      - Паш, ты там чего застрял?- Паша обернулся.  Точно.  Это уже обратилась к нему мама. . .  уже год спустя после того, как он начал видеть блики.  Год спустя после той страшной травмы, которую он получил на футболе.  Травму головы. 
      Паша тихо смотрел на маму, всё так же приподняв руку, словно надеясь увидеть это нечто на ней.  Но он не нашёл, а потому робко опустил ладонь, неуверенно улыбнулся.  Мать ответила ему слабой усталой улыбкой и сказала что-то.  Что-то. . .  По замедленному движению её губ он понял, что его зовут к уже постаревшей бабушке, мирно сидевшей в дальнем углу зала, где так же скопились родственники. 
      Паша ненавидел их, как только мог ненавидеть больной мальчик весь окружающий мир.  Стоило ему двинуться в указанную сторону, как краем уха он уловил голос тёти: "Нет, ну а что вы хотели от ребёнка с отклонением в развитии" - разводила она руками, естественно, делая вид, что понимает его.  Паша хотел ответить ей издёвкой, хотел плюнуть оскорблением в ответ, но не мог - тело слабо повиновалось ему.  Лишь он хотел сделать что-то, голову его словно что-то блокировало.  Не давало сделать того необходимого движения, того резкого вздоха, чтобы проснуться. 
      Но это ничего, ведь не обвинят какую-то дворовую футбольную команду за то, что здоровые увальни-подростки играют с малолетками ради чувства превосходства.  Ничего, ведь травму вылечили, остались лишь "отклонения", из-за которых его теперь "любят" и "лелеют" все окружающие. 
      Ничего, ведь после травмы Паша нашёл себе новых друзей.  Оказалось, они живут совсем близко от них - в вещах, закрадываются в тёмные углы и по большей части боятся.  Паша тоже их поначалу боялся, хотя взрослые лишь говорили ему, что это всё ему кажется, что перед глазами из-за больной головы прыгают зайчики.  Но сам-то Паша знал, что это они - иногда бесформенные, иногда напоминающие людей.  Ночью они шептали ему на ухо что-то, днём указывали куда-то.  Паша всё пытался понять их, но ему всё время что-то мешало: родители, доктора, лекарственные наркотики.  Чем ещё могли пихать самого обычного бедного ребёнка, которому просто не повезло.  Один раз, зато в детстве, а значит и на всю оставшуюся жизнь, превратив страсть к спорту в тюрьму разума. 
      Он, сжав кулаки, двинулся вперёд, превозмогая всё, чувствуя, что они держат его за ноги, подкашивая колени.  Жалко, наверное, он смотрелся: инвалид инвалидом, калека калекой.  Но не всегда инвалид или его злая судьба виновна в том, что ему не дано ходить как всем. 
      - Чёртовы Мерцающие. - Выдавил он перед тем как рухнуть. . . 
      . . . рухнув на каменную плиту разрушенной больницы, Эхо поморщился, но осознал, что вокруг него лишь предрассветная тьма, да и сам он уже был не в своём прошлом. . . 
     
     
     //дневник 2:будущее//
      - Лежи и не двигайся!- Яростно шепнули ему на ухо.  Эхо поморщился, но обессилевший он только и мог, как подчиняться. 
      Тот, кто прижал его, сразу же перекатился в сторону, и, судя по звукам, укрылся за клыкоподобным осколком разбитой стены.  Послышалось обрывистое дыхание, в котором чувствовался липкий противный холодный страх, который заодно пробирал и Эхо до самого нутра: с тех самых пор, как он вышел, у него получалось прекрасно чувствовать людей.