Пылинки танцуют в белых лучах солнца, ложатся на неровную поверхность стола.  Я сколотил его сам.  Деревянные рейки, выдранные из промышленного контейнера стали ножками, а распиленное напополам днище превратилось в столешницу. 
     Радио молчит.  Крохотный приемник, найденный мной на одной из барахолок, несколько дней назад стал ловить одни лишь помехи, да и надобность в нём отпала.  Какая разница, что происходит там, за пределами резерваций.  Мы сполна хлебнули этого кошмара, жизнь превратилась в засохшее пятно томатной пасты на майке – такая же блеклая, неприятная и отвратительная. 
     Я встал с кресла, дошел до противоположенного конца комнаты и опустил покрытый накипью кипятильник в граненый стакан.  Когда-то всё было совсем по-другому, когда-то я жил в нормальной квартире, имел хорошую для своего возраста профессию и неплохие перспективы.  А что сейчас? Засохшее пятно в грязной глотке слепой реальности, где в разреженном воздухе порхают стаи отвратительных насекомых. 
     
     Жаркое летнее солнце раскалилось добела.  Стряхивая пот со лба, я толкнул прозрачную дверь и вошел в небольшое помещение «Экономбанка». 
     Из трех касс работала одна.  Я занял очередь за солидным мужчиной в темном пиджаке и вытащил из сумки несколько листочков с таблицами и цифрами.  Пришла пора платить по счетам. 
     Я жил с мамой в двухкомнатной квартире на Тополиной улице.  Отчим сошел с ума несколько лет назад.  Удобный ход в его положении, не правда ли?! Обувной отдел, который он открыл, разорился, на нас повис долг в полтора миллиона рублей, и куча проблем с администрацией торгового центра. 
     Время шло, часть денег мы с мамой смогли выплатить.  Поначалу думали, что не выберемся из кабалы.  Продали дачу, продали машину, продали некоторое имущество, чтобы снизить процентную ставку, взяли новый кредит.  Жизнь налаживается, и если всё будет хорошо, то к марту следующего года я накоплю достаточно денег, чтобы снимать вместе с Аней отдельную квартиру. 
     - Ма! Ну пошли домой! – девочка лет пяти тянула маму за руку.  Темные волосы слиплись у висков, будто тонкие водоросли, а цветные заколочки на них казались анимонами. 
     - Сейчас пойдем.  – недовольно сказала мать. 
     Над входной дверью висел телевизор.  Несколько человек в белых, защитных костюмах опрыскивали потрескавшуюся землю зеленоватой жидкостью.  Из-под струй отравленного дождя, словно щепки, разлетались стаи саранчи. 
     - Да что ты будешь делать! – сказала пожилая женщина, стоявшая первой в очереди.  – Никакой управы нет на этих тварей!
     Я улыбнулся.  Кажется, она сказала это в адрес ленивого кассира.  Но потом я понял, что женщина имела в виду нашествие саранчи, недавно обрушившееся на наш город. 
     Саранчи и вправду было слишком много.  Мерзкие насекомые заполонили всё, что только можно – летали на улицах, постоянно врезались в лицо и шмыгали под одеждой, запрыгивали в окна.  Только вчера я вышвырнул из комнаты порядка дюжины крупных особей.  А выглянув в окно, заметил что козырек подъезда и асфальтовая дорожка шевелятся, словно живые – так много было этой дряни на улицах.  Особенно в зной!
     - Мама! Ну пошли! – Девочка держалась за руку матери и выгибалась, будто балерина. 
     - Не нуди, сказала! Сейчас заплачу и пойдем!
     По телевизору пробежала волна помех.  Постепенно лицо диктора померкло, картинка стала пропадать.  А ещё стал пропадать свет!
     Всё произошло слишком быстро.  Я не успел опомниться.  Тысячу маленьких теней покрыли пол, улица за окнами замельтешила темными всполохами и солнце стало меркнуть, словно его закрывала огромная, губчатая субстанция. 
     - Что происходит! – мужчина в пиджаке подошел к стеклу.  За ним потянулись остальные посетители банка. 
     Сонм саранчи заполнил пространство между банком и горжами.  Через секунду на стеклах осели сотни мерзких насекомых. 
     - Господи Боже! – сказала пожилая женщина.  – Неба почти не видно!
     Я почувствовал нечеловеческое беспокойство, рожденное в грудной клетке и распространяющиеся по всему телу.  Все прильнули к стеклу, а я стоял у столика, заваленного рекламной макулатурой. 
     За окнами бушевала саранчовая метель.  Миллионы, а может быть, и миллиарды насекомых заполонили улицу, садились на стекло, постепенно отгораживая нас от реальности.  Да и была ли эта реальность? Я не успевал следить за событиями, и мне казалось, что всё это – глупый сон или компьютерная игра.  Сейчас всё будет хорошо, как утром, как днём, что нибудь произойдет и всё снова станет на свои места.  Но было и другое, более сильное чувство – случиться что-то плохое. 
     Твари жужжали, и казалось, стены вибрируют в такт этим звукам. 
     Девочка расплакалась.  Мамаша взяла её на руки и увела от окна. 
     К нам присоединились служащие банка – две девушки-кассира в фирменных, темно-малиновых костюмах и администратор. 
     Никто не верил в то, что небо потемнело от стай насекомых.  Паники не было, все просто стояли и наблюдали за происходящим.  До тех пор пока…
     - Помогите!
     Из темно-красного марева переплетающихся насекомых выскочил человек.  Облепленный саранчой, он бежал по направлению к банку, махал руками, как умалишенный и просил помощи. 
     Администратор кинулся к двери.  Солидный мужчина преградил дорогу хрупкой блондинке. 
     - Не вздумай! Ты что не видишь, что там твориться!
     - Я отвечаю за вашу безопасность! – спорила девушка. 
     Перепалка длилась около минуты.  После чего дверь была открыта, и грузный мужчина с кровоточащей щекой, ввалился в холл.  Он упал, оставив на полу несколько кровавых разводов, и закричал.  Темная короста на теле рассыпалась – насекомые разлетелись в разные стороны, посетители давили их ногами, а я смотрел вперед и не мог пошевелиться.