— От этого только хуже станет, — ответил Дьявол.  — Всякая одежда поначалу мозолит, а потом ничего, потом привыкают, разнашивают…
     — Я не могу на это смотреть! — Манька растопырила пальцы и попробовала их сжать, показывая Дьяволу, который лишь презрительно фыркнул.  — Кровь и мясо! Кровь и мясо!
     Заметив, что он отстранился, Манька разуверилась, что его можно разжалобить.  Она недовольно вспомнила, как Святой Отец обозначил Дьявола Истинным Гадом.  Гадом он и был! Разве полезно снять с себя кожу, чтобы из тебя вытекали реки крови? Наверное, это и в самом деле был Дьявол….  Но как он решился идти с нею? И отчего им пугают, если он такой нестрашный? Впрочем, сами Святые Отцы вряд ли его боялись, иначе разве стали бы чернить его имя? Имея такие способности….  Манька поперхнулась, отпив глоток чая, — чай оказался сладким
     — А вот ты скажи мне, отчего так люди тебя не любят? Поп наш назвал тебя Дьяволом, но кроме слова еще кое-что добавил…
     — А с чего им меня любить? Я вроде и не враг, но разве друг? Пользы мало и каждый день совестить себя приходится.  Вот смотри, — Дьявол кивком головы указал на человека.  Человек припозднился, служба уже началась — его слегка качало.  — Кому как не мне знать, что этот убогий господин вчера получил за работу, зашел в кабак, оставил все до копейки, пришел домой, и когда понял, что жизнь не удалась — побил жену, выместил злобу на собаке и, утерев слезу, — заснул, как младенец.  А сегодня, приняв с утра на грудь для здоровья, идет просить Спасителя подать ему Христа ради.  Грубым неотесанным мужиком подойдет он к счастливому портрету, обслюнявит, поставит свечку.  Возможно, выпьет стопочку и закусит из рук Отца — и уйдет с надеждой, что Спаситель Йеся не оставит его, – Дьявол усмехнулся.  – Помяни мое слово, мерзость его пренепременно вознаградит Господь Бог! Ведь не мил человек сам себе — завтра пойдет работать, и кто-нибудь расплатится с ним снова.  И в следующий раз пойдет и купит свечку, и подаст немного… Но, как известно, с мира по нитке — голому рубаха.  Видишь, какой железный конь стоит во дворе? — Дьявол беззаботно жевал щавель, непринужденно развалившись на траве, будто его не волновало, что может испачкать плащ молодой зеленью, и, прищурившись на солнце, рассматривал церковную ограду заднего двора, которая примыкала к дому Святого отца.  — Разве есть еще такой в деревне? Так за что священнику любить меня, если я отбираю у него паству и плюю в нутро его, оставляя без штанов?
     Манька плохо видела из-за ограды, но, пожалуй, конь был хорош, такой же, как господина Упыреева.  Дорого стоил.  И дом у Отца был большой…. 
     — Но на свечки такой не купишь, — не согласилась Манька. 
     — Ну как не купишь! Свечка стоит от пяти рублей….  Примерно половина прихожан в церкви….  Тысячи полторы….  Умножь-ка на пять! Твоя зарплата за месяц! А работы разве много? Постоять три часа у алтаря и поучить людей….  А еще пожертвования, похороны, свадьбы, молитвы за упокой и во здравие….  У церкви за день доходу, как у тебя за год.  Золотая жила! Кто ж расстанется с такой жизнью?!
     Дьявол взял ножницы и несколькими взмахами руки остриг Манькины волосы, оставляя коротенький ежик.  Манька посмотрелась в зеркальце и согласилась, что так лучше.  Голове было непривычно голо и легко.  За лето волосы отрастут.  Обрезки она собрала и сложила в костер.  Волосы быстро сгорели. 
     — Но ведь Божьим людям тоже надо жить, — подумав, сказала она. 
     — Но разве обманом должен строит человек свою жизнь? Сколько раз в жизни Святой Отец видел Спасителя Йесю? – удивился Дьявол.  – Ни разу.  Разве скрыто, сколько крови выпито именем Спасителя? Нет, все дела церкви, укрытые от паствы, у него на виду.  Но Господь Бог, который дает ему пищу на каждый день, милует его в мечтах.  И когда смотрит на паству, мерещится, что сам он Спаситель. 
     Грех на человеке лежит, и лижет его змей.  На каждом, кто приходит.  Кто смог бы снять этот грех? Чья плоть и кровь, если человек не имеет знаний о себе самом? Как вычистить мерзость внутри себя? Разве Святой Отец Бог, чтобы, применяя тайные знания, которых лишился человек по его вине, продавать себя самого человеку, как Истину? Разве сам он не одержим змеем?
     Я Бог Нечисти — и паства моя не жаждет, не знает покоя.  Она селится в человеке и ведет его как вола на заклание, рассказывая мне, что нет в человеке ничего человеческого.  А священник знает, как много скрыто в человеке, и учится управлять им, используя его Тьму, чтобы заставить поклониться себе и забрать у него то, что оставил человеку змей.  Знает, что скажет он во Тьме — услышат люди на свету, что прошепчет на ушко — будет на кровлях.  Тьма внутри человека, а Святой Мученик назвал ее Светом, и он сеет ложь, и горе множит, чтобы иметь кусок хлеба.  Гноит человека в яме, именем Бога Своего, укрощая строптивых, лижет сознание, добывая кровь, чтобы пить. 
     Я не расстроюсь, и не заплачу.  Мерзость положу перед ним, когда встанет передо мной, и поступлю с ним так, как он обходился со своей паствой.  И даже хуже. 
     — А какая тебе выгода от таких людей? — спросила Манька, недоумевая. 
     — Большая! Нам, Богам, есть что делить, — усмехнулся Дьявол.  — Здесь я их радую, а там они меня. 
     Манька расстроилась.  Человек уже прошел, но она все думала и думала о нем. 
     Не так уж плохо жили люди.  Разве мало богатых, счастливых? И каждый имел и кров, и пищу.  И если уж на то пошло, сколькие могут сказать, что нет в них любви и нет желаний? Разве не в любви жили люди? Кто из людей сказал бы себе, что завтра мне будет плохо с этим человеком — и отказался бы от него? Вот завтра и простимся, скажет человек, и не станет он слушать Дьявола.  И она хотела быть как люди.  А то с чего бы ей идти к Благодетельнице? Ну да, ей не повезло, но ведь другие не так живут, принимая каждый день как подарок.  Кому бы пришло в голову соблазниться угрожающим Дьяволом? Чем ему угодишь?
     Она украдкой взглянула на Дьявола, который собирал котомку, засовывая внутрь соль, мыло, каравай и бутыль, наполненную водой до горлышка.  Становилось жарко, солнце поднялось уже высоко. 
     — Молитвослов, может, возьмем с собой, а то я смотрю, не хватает тебе груза? — елейно подразнил ее Дьявол.  — Сядешь, почитаешь, глядишь — и побежит котомка впереди тебя!
     Знал бы он, что именно так и думала Манька, когда согнулась под тяжестью своей ноши. 
     Но дорога под гору оказалась легче, и настроение поднялось.  Впереди три месяца лета, и если из крапивы можно варить такую кашу, пожалуй, не пропадет.  Даже не верилось, что еще три недели назад была зима.  Согреваясь у случайного очага долгой зимой, она часто с тоской вспоминала лето.  А лето, с запахом черемухи и сирени, наступило внезапно, как только сошел снег.  Обычно на эту пору с моря-океана обрушивались шквальные ветры — но не этой весной.  Погода сразу же установилась теплая, и земля за неделю украсилась изумрудным покрывалом.