Бурая медведица махнула перед собою лапой, достав ее вскользь.  Манька упала, сшибленная ударом….  не сразу сообразив, что умирает. 
     Через силу она заставила себя пошевелиться….  И чудом откатилась в сторону. 
     Огромная, старая с проседью медведица встала на четыре лапы и неспеша потрусила за ней, ломая по дороге кусты и принюхиваясь, не отрываясь от нее взглядом…. 
     Манька в отчаянии покатилась вниз по склону, съезжая на заднем месте, не успев встать на ноги, да так быстро, как получалось.  Язык прилип к гортани…. 
     Медведица нагнала ее у самого берега — ухватила лапой за штанину, и открыла пасть, ткнувшись влажным носом в грудь, угодив в подвязанный к шее платком котелок с высыпавшейся малиной, который она успела выставить перед собой, как щит, вцепившись в него обеими руками. 
     Кровь прошла по телу…. 
     Краем глаза успела заметить, что наполовину висит над кручей, и если бы медведица не держала ее за штанину, свалилась бы в реку.  Мысль пришла сама собой и вырвала ее из небытия — Манька выпустила из рук котелок, вцепившись в шерсть зверя обеими руками, оттолкнулась ногами, увлекая за собой.  Проехав по мягкой глине и галечнику, кубарем свалились в воду…. 
     Их тут же растащило в разные стороны бурным потоком. 
     И сразу поняла, что день не ее….  Ее потащило с огромной скоростью, кидая на валуны и прижимая ко дну, мгновенно засыпая щебнем и песком, который река тащила потоком.  Она едва успевала глотнуть воздух, и совершенно выбилась из сил, пока добралась до мелководья, и на минуту ей даже показалось, что кто-то держит ее над водой, направляя к берегу. 
     Наконец, Манька оказалась на прибрежной косе, встала на ноги, едва удержавшись на ногах, выползла на насыпь, уткнувшись носом в землю.  Она вымазалась глиной с головы до ног.  Последние добрые штаны, разорванные медведицей, были безнадежно испорчены.  Штанина висела лохмотьями.  Край рубахи оторван, пожалуй, ее тоже можно было выбросить….  Вставать не хотелось, и она уже жалела, что осталась живая.  Зачем, куда она идет? Почему слушала Дьявола, который все время называл ее мучителей Любимыми Помазанниками, расписывая красоту Идеальной Женщины и совершенный образ ее мышления? Он был не лучше и не хуже своей нечисти — именно такой конец готовил ей….  Все недобрые мазаны одним миром.  Неужели она всю жизнь цеплялась за каждого, кто мог стать ей хоть какой-то опорой, не спрашивая, нужна ли она им?
     Придя в себя, она выбралась по крутому склону.  Это оказалось труднее, чем упасть вниз.  Она то и дело скатывалась назад по сырой по насыпи, а когда оказалась вверху, обнаружила, что находится довольно далеко от того места, где она и медведица свалились в реку. 
     И тут же открыла в изумлении рот, сообразив, что река тащила ее против течения.  Манька уже забыла про медведицу, тупо уставившись на воду…. 
     Выходит, и вправду смотрела на реку как-то не так?! Получается, все время шла против течения, когда думала, что по течению?! Но как такое возможно?! Как река могла быть дважды в одном месте? Никогда прежде, не слыхала она о таком чуде. 
     Немного времени спустя, когда пришла в себя, она направилась в сторону костра.  Пора было уносить ноги — думать она могла и на ходу.  И слегка испугалась еще раз, заметив двух медвежат.  Они весело катались по поляне, как раз в том месте, где стоял хохочущий Дьявол, таская пустую коробку из-под сахара.  Сахар она берегла, позволяя себе лишь лизнуть языком сахарок, чтобы запить чаем.  Ей стало вдвойне обидно.  Дьявол будто в насмешку издевался над нею, чтобы унизить перед всем миром. 
     Она быстро свои вещи, затушила костер, взвалила на себя железо и, не глядя на Дьявола, побрела по течению реки.  Медведица была не одна, и от этого становилась еще опасней.  От разных людей она слышала, что медведи обычно имеют свою территорию, которую охраняют, где один медведь, там другой, только в пяти-шести километрах.  Нерест прошел давно, все медведи должны были уйти от реки.  И, если уйти от этой медведицы, других можно было не бояться, но всякий случай не мешало перебраться на другой берег. 
     Но перебраться на другой берег оказалось непросто, река словно взбесилась…. 
     Дьявол, то ли чувствуя себя виновным, то ли меньше всего думая о Маньке, радуясь, что сумел навредить, лишив ее последней радости, примолк, не комментируя ни одно действие.  Держась поодаль, он изредка чесал затылок и хлопал на себе комаров, которые тучами вились в воздухе, пытаясь изобразить из себя перепуганного насмерть….  Наблюдая за ним искоса, Манька жалела, что не достала его, когда выплеснула чай в его сторону.  Он всегда был такой чистенький, до противного.  И не только в одежде! Ведь чуть не убил ее — и не было никакой силы, чтобы заставить его держать ответ…. 
     Медвежата, как назло, увязались за нею.  Она прошла далеко, и начинало беспокоить, что мать не ищет и не зовет их.  Брошенные камни, похоже, их только веселили.  Манька торопилась — медведице не составит труда отыскать выводок по запаху.  Встречи с медведицей она уже не боялась — знала, что кинется в реку раньше, чем страшный зверь успеет к ней приступить, но все же встретиться с нею второй раз не хотелось.  По спине все еще пробегали мурашки, стоило вспомнить мохнатую морду с огромной пастью и клыками и огромные когтищи.  Но, глядя на беспомощных малышей, Манка уже подумывала вернуться, чтобы подождать ее.  Медвежатам без матери было не выжить, здесь слишком часто появлялись люди, и если пошли за ней, пойдут за другими. 
     И вдруг Манька увидела морду над водой…
     Медведица барахталась на одном месте и тихо ревела, ухватившись за валун.  Она захлебывалась.  Вода заливала ее, окатывая волнами.  Черный нос уже выставлялся изредка. 
     Манька бросила котомку и подбежала ближе…
     Медведица тонула, угодив в рыбацкую сеть.  Сеть опутала все тело, часть ее висела на морде.  Сквозь шелковые нити из последних сил она старалась протолкнуть голову, чтобы поднять себя над водой и набрать воздуха.  Выглядела она испуганной, было заметно, что устала…. 
     Не раздумывая, Манька вернулась к котомке, вытащила нож и быстро скатилась по откосу в воду. 
     Заметила ее, медведица забилась в сети сильнее.  И тут же скрылась под водой. 
     Манька с ужасом вспомнила, что именно так утопающие убивали своих спасителей, утягивая на дно, но успокаивать зверя было бесполезно, а отступать поздно. 
     Она нырнула глубже, заплывая со спины.