Дальше впереди, насколько хватало глаз, раскинулась такая же пустыня, не пустыня, а мертвая земля.  Костей и трупиков здесь было еще больше — и умирали они не от огня.  При внимательном осмотре она не заметила признаков опаленной шерсти.  Уж если дракон, отчего же в стороны не разбежались? Но, может быть, и дракон — сплавленного песка тут было много. 
     — Лучше бы подсказал воды с собой взять, — удрученно укорила она Дьявола.  — Как пить хочется!
     — Маня, ну разве этот колодец недостаточно хорош для тебя? — спросил Дьявол нарочито весело, указывая чуть правее того места, куда смотрела Манька. 
     Манька повернула голову в указанном направлении…. 
     И обомлела!
     И, правда, посреди пустынного безобразия, как мираж, предстал взору сказочный колодец, украшенный цветистою резьбой…. 
     Неспеша, чтобы не заметил Дьявол, как она обрадовалась, Манька подошла к колодцу. 
     Колодец был наполнен водой до краев.  По небольшому желобу вода стекала в водоем, возле которого увидела она ямы и не сразу догадалась, что это следы огромных лапищ.  Пожалуй, она могла бы уместиться в яме целиком дважды, и еще место осталось бы.  Заметив, что ни травинки не проросло возле водоема, не кружились над поверхностью шмели, и вода уж слишком темная, тяжелая на вид, да так, что вроде и видно дно, а как будто у самого края не разглядишь, пить передумала.  Колодец был неживой, а вода — точно в глаза Дьявола заглянула. 
     — Сам пропей! — предложила Манька, сообразив, что в колодце нет никакой воды. 
     — Разве жажда не тебя мучит? — заупирался Дьявол.  — Не я же умираю!
     — Стоит ли пить, чтобы умереть, если и так умираешь? — пробормотала Манька, соображая, какая гнида отравила водоем.  — Так я, может, выживу, а после этой воды однозначно полягу, как они! — она ткнула посохом в кости, лежавшие неподалеку.  Теперь она не сомневалась, что животные видели воду, пили ее и, отравившись, умирали очень скоро. 
     Дьявол сделал изумленный вид, будто потерял дар речи, воззрившись на Маньку, типа: неужто и вправду девка умнеть начала? Правда ли подметила сопутствующие признаки, которые указывали на разные обстоятельства?! Можно сказать, зауважал, но лишь настолько, насколько это слово применимо к Дьяволу. 
     Манька заметила, как он извратил ее догадку, и обиделась — но виду не показала. 
     Пусть думает, что хочет. 
     — Маня, вредить себе у тебя в привычке, и слепота твоя вполне доказуема, ты — обрела ты некоторые полезные навыки ориентироваться в обстоятельствах вокруг! — констатировал Дьявол свои выводы, уже миролюбиво.  Но не сдержался, хитро прищуриваясь, заглянул в колодец с вытянутым лицом, и произнес, как будто она спасла его от верной смерти: — Я думал, вода и вода… – и с почтением, заискивающе, искоса смерил ее взглядом с ног до головы. 
     Выглядело это как издевательство.  Не заметить такие сопутствующие признаки мог бы только совсем увечный человек, не такая уж она была дура.  Не настолько же! Даже тут Дьявол над нею насмехался, будто хвастался особенным колодцем, из которого могли испить только те, которые у него были в почете.  Как у него получалось быть одновременно и злым, и добрым, она не понимала, но был он такой же двойной, как кузнец господин Упыреев, который с виду добрый, а за добрым лицом еще одно.  Только лица у них наоборот.  Она и людей некоторых так видела, но раньше никогда не задумывалась об этом, только теперь, когда именитый Дьявол составил ей компанию в пути, то и дело открывая свои лица.  Наверное, это и была та самая печать, которую он ложил на человека, чтобы тот стал Помазанником и пастухом. 
     Но, можно сказать, что похвалил — добрых слов от него не дождешься. 
     — Не вода, а яд! Надо бы закрыть его или огородить, чтобы не пили воду, — предложила она, кивнув на колодец и не обращая внимания на похвалу.  Спроси напрямую — тотчас свои слова обратно заберет!
     — Надо! — согласился Дьявол.  — Но как сумеешь, ведь жизни в тебе уже не осталось?! — посочувствовал он, напоминая, что воду она еще не достала. 
     С одной стороны Дьявол был прав, с другой — жалко было зверюшек, которые водой соблазнялись.  Как его можно было закрыть, она не представляла, найти здесь материал для ограды было негде, разве что завалить его камнями, но ведь вода пробьется.  И любой зверек прилипнет, имея такую жажду, какую сама испытывала.  И ни сучья его не остановят, ни ограждения. 
     В сердцах Манька смачно сплюнула в колодец, понимая, что хуже не станет. 
     — Тьфу, на тебя! Тьфу! — мрачно произнесла она, не зная, как его извести.  — Убийца ты!
     И вдруг вода в колодце закипела, поднялась, вспенилась, опустилась и сделалась прозрачной.  Манька едва успела отскочить, чтоб не быть облитой. 
     Некоторое время она наблюдала за колодцем, не веря в его трансформацию. 
     — Это я сделала? — удивилась она, приближаясь к колодцу, заметно повеселев. 
     Где-то там далеко, сквозь толщу воды просматривалось дно.  И сама она отражалась, и что совсем уж невероятно — Дьявол! Теперь и он мог на себя полюбоваться.  Ей было очень приятно, что ядовитый колодец так среагировал на плевок — не каждый человек обращал внимание, а тут — колодец!
     — Испортила! — возмущенно накричал на нее Дьявол, опершись на сруб и заглядывая внутрь.  Он поправил волосы, воротник, по-другому закрепил плащ.  Сразу после этого весь вид его тут же стал озабоченным.  И сразу, с досадой, исторг вопль: — Где теперь воду Горынычам пить? Один вред от тебя!. . 
     — Плевком-то?! — радостно возбужденно отозвалась Манька, понимая, что с колодцем произошло нечто необычное. 
     И вдвойне было приятно, что Дьявол не мог вернуть все обратно.  Давно он так не ругался и не выглядел таким расстроенным. 
     Она хотела уже идти, но Дьявол причитал и причитал у колодца, ходил вокруг да около, наверное, пытался предпринять хоть что-то, чтобы вернуть его в прежнее состояние.  Манька сбросила с себя котомку, положила на землю посохи, сняла железные обутки, присаживаясь, чтобы передохнуть, пока такая возможность появилась.  Она устала, время было за полдень, а вышли они на заре, и шли не останавливаясь.  Потом поднялась и подошла ближе, сочувствуя Дьяволу.  Наверно, она действительно сделала что-то ужасное, раз так расстроила самого злого Бога. 
     А колодец будто выздоровел.  Вода в колодце стала такой прозрачной, такой чистой, что от мути не осталось и следа.  Манька не знала, что и подумать. 
     Она разглядывала его, когда, обернувшись, неожиданно увидела, что едва приметный кустик травы у водоема бывший желтым, вдруг стал зеленым, и подрос.  Глаза ее поползли вверх.  Поймала овода и окунула в колодезную воду.  Овод, недовольный купанием, выполз из воды, отряхнул лапки и отлетел, не оставляя надежды еще попить кровушки. 
     Она подождала, но вода черной не становилась. 
     Пить уже не так хотелось, подул легкий ветерок.  Изменился даже воздух, ушел запах разложения.