На вид они были немного неказисты и грубоваты, но выглядели довольно надежно. 
      - По сути, это - копия армейской модели Кольта 1851 года, с некоторыми моими доработками, – начал Иван подняв один из револьверов.  – Барабан на шесть зарядов.  Калибр рассчитывал на глаз, так как нужных инструментов нет, но должен быть сорок пятый.  Впрочем, главное, чтобы пули подходили.  Механизм не самовзводный, даже с этим пришлось очень долго возиться без точильного станка, так что придется каждый раз вручную взводить курок.  Стволы, как я уже говорил, к сожалению, гладкоствольные.  Но Бернардо сделал тебе специальную пулелейку по моему чертежу, нужного, естественно, калибра.  С ее помощью будешь отливать остроконечные пули со специальным углублением сзади.  При выстреле они немного расширяются от пороховых газов, так что будут не так болтаться в стволе, что повысит кучность и дальность боя.  Но с нарезными стволами это, конечно, не сравнить.  Штук тридцать таких пуль я уже отлил для испытаний, на первое время хватит.  Если раньше руки тебе не оторвет.  – Иван поднял голову.  – Бернар, подай-ка пули.  Да, да, вон ту плошку. 
      Взяв у Бернардо пули, старик откинул подствольный рычаг, освободил пружину и достал из корпуса барабан. 
      - Хотели сделать тебе еще по паре таких, - сказал оружейник, подбрасывая тяжелый черный цилиндр.  – Чтобы перезаряжать быстрее, просто меняя барабаны. . .  Но времени не хватило.  Сейчас покажу, как заряжать, смотри внимательно. 
      Иван повернул барабан тыльной стороной. 
      – Это называется «затравочные стержни», - он указал на шесть полых штырьков, торчащих сзади барабана.  - Сюда будешь насаживать капсюли, только сильно не дави, понял?
      Не ожидая ответа, старик поставил барабан на стол и опять полез под верстак.  Порывшись с полминуты, он вытащил оттуда большой бычий рог, плотно закрытый с широкого конца деревянной крышкой. 
      – Вот, пороховницу тебе сварганили, как в лучших домах Лондону и Парижу, – хихикнул Иван, вынимая пробку из узкого оконечника рога.  – Короче, засыпаешь в зарядные каморы порох вот так; только немного, а то точно лапы оторвет. 
      Засыпав примерно по пол каморы пороха, Иван, держась за ствол одной рукой, поставил револьвер на стол дулом вверх, вставил барабан обратно в корпус и закрепил на оси, вернув пружину на место. 
      - Так, теперь пули.  Только запыживай посильней. 
      Он взял один из свинцовых конусов, вставил его в камору острием вверх, прокрутил барабан так, чтобы отверстие каморы встало точно напротив рычага под стволом, и с силой нажал на него, вгоняя пулю до отказа в зарядную камору.  Потом вернул рычажное приспособление в исходное положение, закрепив на стволе. 
      – На, теперь сам попробуй, - он протянул револьвер мне, держась за ствол.  – Потом насадишь капсюли, и можно стрелять. 
      Я принялся заряжать револьвер так, как показал Иван.  Это оказалась довольно просто, и я быстро приноровился.  Тем временем старик поднялся со стула и отправился в дальний конец кузни, противоположный от горящего горна. 
      - Пороху я наготовил достаточно, - проговорил он, беря в руки большой продолговатый лоток, заполненный черным зернистым порошком.  – Но вот капсюлей всего на сотню с небольшим выстрелов.  Зайдешь попозже, я еще сделаю, - добавил старик ссыпая порох в большой седельный бурдюк для воды. 
      - Попозже не будет, Иван Николаевич, - произнес я, заталкивая рычагом очередную пулю в камору.  – Я не собираюсь возвращаться. 
      Наступило долгое молчание, только скрипела кожа, с которой ковырялся на своем стуле Бернардо. 
      Я закончил заряжать оба револьвера и принялся насаживать капсюли на полые стержни позади барабанов. 
      - Иван, по поводу моего обещания… - Я поднял голову, нарушав молчание. 
      - Расслабься, Эдик.  – Иван тоже взглянул на меня, прищурив больной глаз.  – Я передумал умирать. 
      - Мы тут с Бернаром неплохо сработались, ага, – добавил он уже по-французски.  - Правда, Бернар?
      Кузнеца он тоже называл на свой манер.  Бернардо промычал что-то невнятное и опять уткнулся в свои кожи, работая толстой иглой и клещами. 
      - Думаю обосноваться тут, - продолжал старик, закончив ссыпать порох в бурдюк и затыкая его деревянной пробкой.  – Рынок тут – целина не вспаханная! Развернуться есть где.  Кроме твоих стволов, на всю страну, наверное, ни одного не наберется. 
      Я живо представил себе отряд бравых французских рыцарей, вооруженных револьверами Ивана и мне сразу стало не по себе. 
      - Знаешь, что, отче… - Я отвлекся от револьверов и поднял на него глаза.  – Нечего вооружать потенциального противника.  Мало того, разве ты забыл, как с тобой тут обошлись за твои шутки с порохом?
      - Да тут забудешь! – Иван поморщился и поправил повязку на месте пустой глазницы. 
      - Вот что я тебе скажу, - продолжал я, насаживая очередной капсюль.  – Езжай-ка ты лучше на родину, отец, денег я тебе за твою отличную работу достаточно оставлю.  Купишь себе на Руси землицы, может, семью заведешь на старости лет. 
      - Эх, твоя правда, молодец, - вздохнул Иван, пригладив бороду.  - С семьей ты это, конечно, загнул, кому я нужен, калека старый.  Но край родимый страсть как повидать охота перед смертью.  И по поводу ружей - тут ты тоже прав. - Иван с силой хлопнул ладонью по колену.  – Негоже, чтоб французишки русских убивали, да еще из стволов Ивана Гольтякова.  Я их, лягушатников, еще с двенадцатого года невзлюбил, когда в пехоте служил.