Старый оружейник поднялся и подошел ко мне, протягивая бурдюк с порохом. 
      – Совсем я старый стал, парень! Башка дурная, это ж надо такую глупость выдумать – французам русские ружья продавать! Извини старика, послушаю твоего слова, поеду, на Русь-матушку в последний раз погляжу. 
      Я знал, что старик, скорее всего, не доберется один до Руси.  Не хотелось мне отпускать его одного, на душе скребли кошки, но ничего другого на данный момент просто не оставалось. 
      - Тут я тебе сюрприз один на прощание приготовил.  – Старик опять полез под стол.  - Из тех деталей сварганили, что Бернард запорол.  Ну стволы расширить пришлось, само собой.  Не ахти что, конечно, но, когда капсюли кончатся или еще что, это все, же лучше, чем ничего. 
      С этими словами Иван вытащил из-под верстака короткую двустволку с полированным, покрытым лаком и серебряными резными накладками прикладом. 
      - Замки кремниевые, так что капсюли тебе не понадобятся, только порох.  Приклад достали у местного арбалетного мастера, ишь, красотища какая! Странный человек, нет, чтобы для ружей приклады делать, озолотился бы.  Бьет эта берданка метров на десять, не больше, а прицельно - и все пять, дай бог.  Но зато заряжать можешь, чем хочешь: хоть дробью, хоть камнями, главное - запыживать чем-нибудь со ствола не забывай, чтоб не высыпались! Хе-хе.  На, держи!
      Я принял из рук Ивана двустволку и положил ее на верстак.  На душе стало совсем противно.  Я понимал, что без меня полуслепой сумасшедший старик, который столько для меня сделал, просто пропадет в этой стране.  Даже если его не схватят и снова не отправят в тюрьму или на виселицу, то по дороге на Русь он точно станет добычей лихих людей, особенно с моими деньгами за пазухой. 
      - Спасибо тебе, Иван Николаевич, без тебя я просто не знал бы, что мне делать. 
      Я обнял старика и крепко прижал к себе. 
      - Ну полно! Полно тебе, парень, что за телячьи нежности? Раздавишь же!
      Старик отстранился от меня, делая вид, что ему что-то попало в глаз.  Но я заметил одинокую слезу, скатившуюся из единственного глаза по морщинистой щеке. 
      – Всегда рад помочь земляку.  Ведь кто еще? На чужбине то?
      - Вот что Иван, - я положил руки на его тощие плечи.  – Не уезжай пока без меня.  Я разберусь со своими делами и вернусь за тобой.  Через месяц или два, но обязательно вернусь.  И мы вместе поедем в Россию.  Дождешься?
      Иван поднял голову и долго смотрел мне прямо в глаза. 
      - Дождусь, парень! Вызволяй свою красавицу, и вместе айда на родину! – Старик оскалил оставшиеся зубы в ехидной улыбке.  – Ну а может и мне, взаправду, какая-нибудь купчиха достанется.  Эх, заживем!
      - Ну что ж, тогда давай прощаться, отец.  - Я протянул ему руку. 
      - Бывай, парень! И не поминай лихом! – Иван с силой сжал мою руку.  – Ай, совсем запамятовал, - засуетился он, освобождаясь от рукопожатия.  – Бернар? У тебя там все, готово?
      Кузнец со скрипом встал со стула и подошел к нам. 
      - Все готово, мастер, - произнес он, протягивая Ивану свою работу. 
      - Вот, держи! – Иван протянул мне ремень и кобуры из сыромятной кожи.  – Куда без кобур-то? Без кобур никуда!
      Я надел ремни крест-накрест, привязав кобуры кожаными шнурками к бедрам.  Взяв револьверы, я по очереди опустил их на свои места - они сидели, как влитые.  Как же приятно было вновь ощутить тяжесть огнестрельного оружия на поясе.  Это придавало мне уверенности. 
      - Ну вот, - произнес Иван, критически посмотрев на меня.  – Парень, да ты настоящий ковбой! Как с картинки, хе-хе…
      Вдруг дверь в кузницу отворилась. 
      - Бернардо, я слышал, ты никак лошадь у меня купить хочешь? Приглянулся тебе вороной этого беглого разбой…
      В дверях стоял мой бывший конюх.  Увидев меня, он остановился на полуслове. 
      - Господин Руодри, но… - Он хлопал глазами, раскрыв рот и пытаясь найти слова. 
      Я выстрелил с бедра.  Не целясь, навскидку.  Слишком сильная отдача, с непривычки отбросила мою руку назад, но я попал точно в грудь.  Тело незадачливого конюха отбросило на добрый метр, он впечатался в стену и медленно осел на пол, оставляя на стене широкую багровую полосу. 
      Раздался протяжный визг Розы, стоявшей в дверях, прижимая ладони к лицу.  Бернардо охнул и отпрянул от меня, как от прокаженного, опрокинув наковальню своим тучным телом.  Я крутанул ствол вокруг пальца и опустил его в кобуру. 
      – Вот и испытали.  Отличное оружие, Иван.  Ты настоящий мастер!
     
     
      Этот день Парижане запомнили надолго.  В течение многих десятилетий эта история передавалась из уст в уста, от родителей - детям, от детей – внукам.  История о том, как в Париж пришла Черная Смерть.  Пришла, возвестив о себе громом и молнией под мрачным осенним небом…
      Его вороной ступал сквозь толпу, как нож сквозь масло.  Уличный сброд, словно чувствуя исходящую от него темную угрозу, расступался, боязливо косился на странного черного всадника с безумными глазами.  Ветер трепал его седые распущенные волосы, которые длинной седой волной падали на черный кожаный плащ из волчьей кожи с серым мехом внутрь, спускающийся по крупу Вороного.  Ремни крест-накрест пересекали грудь в вороненой кольчуге без рукавов, удерживая двустволку и меч за спиной.  Длинные черные револьверы пока покоились в кобурах, привязанных к бедрам, тоже затянутых в черную кожу.  Ему уже было все равно, за кого его примут.  Он чувствовал себя обновленным, он вновь ощущал тот неукротимый яростный дух битвы, он вновь вышел на тропу войны… Черная Смерть пришла немного раньше…
      За нее он готов был пойти в Ад! Но Ад нашли они…
     
      Огромная, серая толпа на Гревской площади гудела в предвкушении зрелища.  Они ждали представления, жаждали почувствовать сладковатый запах горелой плоти, услышать вопли невыносимой, дьявольской муки.  Они жаждали насладиться чужими страданиями.  Страданиями той, кого он любил.  Он ненавидел их всех! Грязное отребье цивилизации, огрызки общества, бездушные существа, живущие лишь ради того, чтобы набить свой желудок и посмотреть на муки другого.