Гуннар уже был ранен в нескольких местах.  Из ран на груди и предплечье обильно сочилась кровь.  Если бы не узкая лестница, он давно уже был бы зарублен. 
      А на полу, в куче пурпурных опилок, держась за окровавленную, почти перерубленную выше колена ногу, из которой толчками выходила кровь, валялся Косой Серж.  И выл. 
      - Джон, Грэм, Костыль, вали Седого! – Завизжал Джакомо, увидев меня.  - Откуда он взялся, мать его?
      Я не стал ждать, пока эти трое окружат меня.  Я прыгнул вперед, сильно оттолкнувшись от стола.  Перехватив меч обратным хватом левой рукой и развернувшись в полете, я располосовал горло ближайшему бандиту в клепаной кожаной куртке.  Приземлившись в присяди на левую ногу, используя инерцию, я развернулся вокруг своей оси, подсекая правой ногой ноги Грэма, одновременно перекинув меч в правую руку, чтобы защитить спину от клейморы Костыля.  Приняв плоскостью своего клинка за спиной его двуручник, я с силой поднялся.  Развернувшись на месте и перехватив рукоять меча двумя руками, используя локоть как рычаг, я располосовал доходягу снизу вверх, от бедра до подбородка. 
      Еще один поворот.  Перехват рукояти. 
      Грэм тщетно пытался защититься рукой, на которую заботливая Мария наложила шину.  Забинтованная рука вместе с усатой головой бедняги присоединились к объедкам под столом.  Подкравшегося со спины четвертого бандита я просто насадил на острие клинка, даже не оглянувшись. 
      Тут краем глаза я заметил, что совсем уже ослабевший Гуннар поскользнулся в собственной крови и упал спиной на ступеньки, выронив обломанный у самой рукояти ятаган.  Этим не замедлил воспользоваться Джакомо, уже подняв копье нацеленное в горло бывшему вожаку.  Еще секунда и…
      Грянул выстрел.  Кровь и мозги чернявого красивым багряным узором окрасили соседнюю стену.  Забрызгали лицо Гуннара и единственного оставшегося в живых разбойника.  Тот в оцепенении стоял с опущенным мечом в руке, вытаращив глаза на медленно оседающее тело Джакомо с остатками черепа на месте головы.  Быстро опомнившись, Гуннар, не долго думая, пригвоздил его к стене своим длинным кинжалом. 
      Я убрал револьвер за пояс.  Все было кончено. 
     
      В общей зале воцарилась поистине мертвая тишина.  Даже Косой Серж затих и перестал стонать.  Пол, лестница, стол, даже стены, - все было залито кровью.  Мой сапог наступил на что-то мягкое и липкое.  Это были внутренности Костыля.  Я нагнулся и вытер клинок о подол его рубахи. 
      Гуннар сидел с закрытыми глазами на ступеньках лестницы, прислонившись к стене, и тяжело дышал.  Кровь покрывала его почти целиком.  И его собственная, и злосчастного Джакомо. 
      Мария все еще стояла на балконе второго этажа; лицо девушки было почти такого же цвета, как ее белоснежная ночная рубашка.  Она все еще сжимала в руках свой короткий палаш, которым так и не успела воспользоваться.  Она смотрела не меня.  В ее глазах был ужас. 
      Тут дверь в нашу комнату приоткрылась, в проеме показалось испуганное девичье личико. 
      - Тут не на что смотреть, Изабелла, - нарушил тишину я.  - Собирайся! Скоро рассвет, мы уезжаем!
      - Мария! – Крикнул я, когда дверь за Изабеллой закрылась. 
      Рыжеволосая ирландка стояла не шелохнувшись. 
      - Мария, черт возьми! Займись Гуннаром, он истекает кровью!
      Она дернулась, как будто очнулась от сна. 
      - Да.  Да, конечно.  Сейчас, только возьму бинты.  – С этими словами она скрылась за дверью своей комнаты. 
      Я позвал Томаса, который, как выяснилось, все это время безмятежно проспал на кухне, и попросил его принести воды.  Кровавая баня, в которую превратился общий зал его таверны, не произвела на него ровным счетом никакого впечатления. 
      Я подошел к телу Косого Сержа.  Он лежал с закрытыми глазами в луже собственной крови и не дышал.  Отвоевался, морячок. 
      Тем временем корчмарь уже притащил воды, и Мария, усевшись прямо на лестнице, промывала и перевязывала раны бывшего бандитского вожака. 
      Я поднялся к ним и присел рядом на ступеньку. 
      Гуннар сосредоточенно выковыривал из слипшейся от крови бороды и волос кусочки черепа бывшего товарища по оружию. 
      - У него голова просто разлетелась, как перезревшая тыква, Седой.  – Он продолжал копаться в волосах, не глядя в мою сторону.  - Ты видел?
      - Видел, – ответил я, посмотрев на Марию.  Она прятала глаза, делая вид что сосредоточена на перевязке. 
      - Как он? – Спросил я. 
      - Все нормально, - она не отрывала взгляда от льняного бинта, которым перевязывала предплечье Гуннара.  – Кости не задеты, раны поверхностные.  Просто крови много.  Слишком много крови…
      - Как тыква, Седой…- Не унимался Гуннар.  – Как спелая тыква.  И этот звук.  Как удар грома.  Ты слышал этот звук, наемник? – Он поднял на меня глаза.  – Колдовство, не иначе.