Что-то типа: приветствую вас от лица… — и осеклась, вспомнив, что не имеет понятия, где осталось Солнце, Земля, дом.  Хуже, здесь она была не столько гостья, сколько преступница, которую подозревали в похищении инопланетянина. 
     И как обманщица, которая воспользовалась наивностью того самого инопланетянина, пребывая с ним в сговоре…
     Очевидно, дед Краса привык приказывать, в голосе его чувствовалась сталь.  Крас вел себя в присутствии деда и бабки сдержано и не геройствовал, а во время разговора то и дело искал поддержку снисходительно и строго взирающей на него женщины. 
     Переглянувшись с ехидно подмигнувшим ей Красом, Анна закусила язык, мучительно подбирая правильные слова.  Она лишь кивнула в ответ. 
     — Аня, — скромно потупившись, представилась она. 
     — Ора-Олина-Ха-Пхат, — доброжелательно проговорила женщина.  Она тоже встала и поклонилась, скрестив руки на груди.  — Благодарим тебя за спасение нашего сына и внука!
     Анна вдруг почувствовала, что у нее от волнения вспотели руки. 
     — Здравствуйте, — кивнула она, запнувшись на полуслове, получилось как-то уж слишком обыденно.  — Мне тоже… правда… приятно. 
     И благодарно взглянула на Краса, который что-то проговорил дедушке и бабушке на своем языке, очевидно, объясняя ее состояние, и взял ее за руку, потянув за собой.  Все трое и Тино сразу подбадривающе заулыбались ей, а женщина кивнула.  Но не села, а пошла вдоль дорожки в противоположную сторону к Тино и мужу, которые вели неспешную беседу между собой.  Наверное, Ливьер-Ха-Пхат выпытывая у Тино сведения о Земле и той информации, которую роботу удалось собрать. 
     Потом снова пересекли несколько коридоров, поднялись на лифте и оказались в просторном голубом холле, из которого в разных направлениях вело несколько светло-синих дверей.  Посередине удобная мягкая мебель, обитая синей кожей с тисненым лиловым узором понизу и по краю спинки.  По углам холла необыкновенно красивые деревца, с распустившимися цветами в тон обивки диванов — лилового и сиреневого оттенка, с приятным запахом.  И ничего, что могло бы указывать, что здесь живут инопланетяне. 
     — Это наши апартаменты… Конкретно здесь, — Крас ткнул рукой на широкие диваны, поставленные полукругом, — мы ведем переговоры… Раньше нас тут было трое, и все время приходилось подчиняться.  Теперь я тут за главного, — не без радости сообщил он. 
     Потом приоткрыл одну дверь за другой по кругу.  Но так быстро, что что-то рассмотреть за дверью Анне не удалось. 
     — Здесь учебная комната и библиотека, это спортивный зал.  Тут игровая… — он быстро уточнил: — для сестры! Мы собирались вызвать мастеров, чтобы переоборудовать в мастерскую.  Ну и… в галерею неудачных творений… У меня есть мастерская, но маленькая.  А по лестнице можно подняться в обсерваторию. 
     У лестницы, которая вела наверх, огибая одно из помещений, Крас задержался, недовольно поморщившись. 
     — Но понаблюдать за небом получается нечасто, лучше с флаера… Это комната сестры, — хлопнул он следующей дверью.  — А здесь… — Анна заметила, что там, куда вела дверь, открытая Красом, роботы переставляют мебель.  — Здесь будет твоя комната.  Раньше в ней жил мой брат, но сейчас он занимает третий этаж.  Ему положено, он торговый посол в империи Катрин… Здесь гостиная.  Обычно мы в нее редко заходим.  Разве что когда собирается много друзей.  А здесь… — Крас с любовью погладил дверь, перед тем, как открыть, и обернулся с веселым лицом.  — Эта дверь ведет в святая святых! Если что, обращайся, — он распахнул дверь, пропуская Анну вперед. 
     
     Пожалуй, это были апартаменты.  Высокий, метров на семь зеркальный потолок делал комнату еще просторнее.  Напротив входной двери темные окна во всю стену.  Еще одну стену занимал зеленовато-серый экран, с длинной стойкой под ним в цвет остальной мебели, с дверцами из цветного стекла и множеством полок, заставленных фигурками и другими предметами, скорее всего, носителями информации.  Сама комната, в персиковых и апельсиновых тонах, темная к низу и светлая сверху, с меняющимся на противоположный цвет узором, слегка светилась то ли от потолка и стен, то ли освещалась самим воздухом.  Мебели немного.  Перед экраном, метрах в шести, столик, вырезанный из нескольких пород дерева, за ним широкая мягкая софа и пара кресел.  Посередине небольшой бассейн, примерно три на три метра, и метра полтора в глубину, пологий, похожий на гигантскую ракушку.  На дне бассейна резвились рыбки.  И фонтан, водопадом стекающий по закрученным ступеням, утопающий в зелени.  Бассейн с фонтаном как бы делили помещение на две части.  Позади широкая кровать с тумбами и еще один набор мягкой мебели.  А дальше вели четыре двери — в ванную, в гардеробную, в хранилище личных вещей, которыми дорожил хозяин, и в мастерскую. 
     Анну слегка разочаровали спартанские условия.  По сравнению с меблированными и украшенными произведениями искусства переходами и залами, здесь выглядело пусто. 
     — Здесь я только отдыхаю, — поспешно объяснил Крас.  — Не понравилось?!
     — Ну… Я ожидала увидеть что-то супернавороченное, — она пожала плечами, осматриваясь.  — Не густо.  Простенько… Даже для нас, для землян. 
     — Мне нравится, — сказал Крас, снимая футболку и небрежно бросая на кровать.  — Пока посмотри видеоинформ, а я переоденусь… Мне ваше слово «телевизор» не нравится.  Я нашел у вас слово «визионер», который дословно означает «больной галлюцинациями», — философски заметил он.  — Если «теле» произошло от слова тело, «телепортация», отправлять куда-то тело через порт (портал), то «телевизор» звучит довольно глупо — «тело больного галлюцинациями».  Дословно «ялмариалэйяль» на твоем языке будет звучать именно как «видеть информацию» — видеоинформ.  Потом проинструктирую тебя, и пойдем обедать.  У вас, наверное, утро, а у нас предобеденное время.  Но наши сутки часа на три длиннее. 
     Крас нажал пульт, экран засветился.  Поставил на столик поднос с кувшином воды и бокалом из цветного стекла. 
     — Будешь искать каналы, жми сюда, — он показал ей несколько кнопок.  — Можно включить голосовое управление, но пока твой голос не введен в главный компьютер, наша техника не будет слушаться. 
     Крас заметно расслабился, от застенчивости не осталось и следа, теперь во взгляде, в движениях появилась уверенность и небрежность.