- Ты забыл о своём долге, Годфруа - из ниоткуда вдруг появилась Вивьен, но… Эти глаза… ЭТО не могло быть Вивьен.  Это… И по сей день я ужасно боюсь даже представить себе что это было за существо, говорившее сразу несколькими голосами, что сливались в один гул - ты сам взял это бремя, человек.  Мы оставили тебе жизнь, мы дали жизнь той, кого ты любил. 
     - Я не понимаю - говорил я, но существо не слушало. 
     - Делай то, что должен, Водитель душ, иначе мы отберём то, что дали когда-то. 
     - Я… - но Вивьен исчезла. 
     «Что дали когда-то», «Водитель душ», сны, смерть!
     Я вспомнил, что Годфруа говорил о снах в своём дневнике:
     «Бессмертие… Это оказалось так просто, что даже, по сути, смешно.  Бессмертие, не одного, но всего мира, и бог этого нового мира - я.  Сны, как близко я подошёл к грани… Старик просто устал, теперь я понимаю.  Что просто бежал прочь.  В смерть.  Замкнутый круг.  Глупец! Какой невозможный глупец?! Остаётся теперь сделать шаг.  Я всё понял». 
     Меня как будто разрывали на части, видения из жизни мага огромным кузнечным молотом вбивали в мой мозг:
     «Нужно вернуться.  Это никакая не власть.  Сны опостылели мне до крайности.  Прости меня, Виви, прости… Бессмертие мира, вот что будет в конце пути». 
     Меня била крупная дрожь, я стоял на коленях, и чувствовал, что по венам вместе с кровью течёт боль, да - боль! И во сне троекратно мучительная. 
     «Не вернусь, не вернусь… Пусть растаю в пустоте за границей всех бездн, но не вернусь.  Нет, только не опять.  Я должен что-то сделать, найти… Найти тело! Нужно шагнуть в мир, а там я найду то, что не успел, не смог!, найти тогда». 
      Сон и реальность переплелись в моей голове, и я уже не понимал что где, но я понял, чего хочет Годфруа, понимал, что он уже успел сделать. 
     - Что же, Водитель душ, ты был предупреждён.  Власть это ответственность, а ты ей пренебрег.  Думаешь, ты бог? Ты раб.  Раб. 
      Пренебрёг ответственностью!? Нет, я просто совершил месть.  М-е-с-т-ь… С каким удовольствием я выговариваю это слово - месть, месть, месть.  Меня и вправду можно было бы принять за сумасшедшего, но если, мой читатель, поверил, пусть в глубине души, хотя бы одному слову, то знаешь, что мне довелось перенести.  Это не может быть ложью. 
      Итак, я говорил о мести. 
     Питеру снился дом.  Я сделал так, что он прогнил и заплесневел.  Ему виделось утро.  Я сделал глубокую ночь, без звёзд и луны, с завыванием холодного ветра, словно рыщет где-то поблизости стая голодных волков.  Он во сне был весел.  Я нагнал жуткого, необоснованного страха и нечеловеческой тоски.  Он хотел выбраться.  Я закрыл все окна и двери, и сделал так, что он оказался в сыром тёмном подвале. 
     - Ну что, трус! - я появлялся то здесь, то там, не давая разглядеть себя - Теперь тебе страшно!?
     - Кто здесь?
     - Твой страх… Как ты бросил её, так я пришёл за тобой, мразь!
     - Где ты!? - его голос почти срывался на визг.  Опоры дома опасно скрипели. 
     - Я в тебе.  - я остановился и застыл пятном чернильной мглы в углу - В твоей голове - исчез, появился за его спиной.  - Внутри тебя.  - холодные пальцы коснулись его лица. 
     - Кто… ты?
      Я вышел из тьмы, но не узнал.  Для него появился высокий и бледный брюнет с длинными прямыми волосами и глазами - колодцами тьмы. 
     - Кто я? - хищно улыбнувшись, я превратился в него самого - Кто я?
     Когда-то оно рассказывал, что до одури боится высоты и в тот миг мы оказались на крыше огромного небоскрёба.  Он стоял на самом краю над бездной.  Вспотел, дрожал, как осиновый лист. 
     - Ты жалок - я в мгновенье ока оказался рядом - Как же ты жалок, трус… Ты мог помочь нам, помочь ей! - я тяжело дышал - Ей… Ей ты мог помочь, просто протянуть руку, ты ведь говорил что любишь её… Но ты сбежал! Сбежал, ублюдок!
     - О чём ты? - спрашивал он у своего двойника - Я не понимаю…
     Я вынул револьвер и картинно зарядил барабан, защёлкнул и, направив на него, выстрелил шесть раз подряд.  Не прозвучало ни одного выстрела.  Он завизжал, как свинья, и качнулся, едва удержавшись на ногах. 
     - Трус - сказал я - Ты жалкий трус - и толкнул его вниз. 
     Он летел, барахтаясь в воздухе, и в тот миг, когда осознал неизбежность конца, я вернул его не крышу. 
     - Пощади, пощади - молил он и плакал. 
     Я со злостью хлопнул в ладоши, и мы опять оказались в подвале старого дома. 
     - Пощади…
     - Сдохни, мразь - я исчез, а дом обрушился, погребая его под собой. 
     Он спал.  А утром в его постели обнаружили обезображенный, кровавый труп, с переломанными костями и ужасом в глазах. 
     За мной пришли в то же мгновенье.  «Они», скрывающиеся за образом Вивьен. 
      Я не знаю, что случилось потом, не знаю… Рассказываю то, что понял и узнал за всё это время, но заканчивается повесть моя чудовищной пропастью. 
      Мир перевернулся, меня рвануло во тьму, а открыв глаза, я обнаружил себя в реальном мире.  В Амстердаме.  Я был снова я - рыжий, кудрявый и зеленоглазый Даниэль.  Но этот Даниэль уже успел смертельно близко подойти к исполнению мечты Фернана Годфруа.  Я не знаю, как объяснить мои чаянья, но снами это не было точно. 
      24 ноября я умер, а 1 декабря воскрес.