— Спрашивал, как тебе помочь… Он знает, что ты его любишь, а он… — Любка запнулась, оказывается, о Мишке она ничего не знала.  Он мог целоваться с Катькой точно так же, ради забавы. 
     — А при чем здесь ты? — не унималась Катька, приклеенная улыбка с ее лица ушла. 
     — А я и отправила его к тебе и к Наташе…
     — Что-то вы больно долго разговаривали, — заметила Наташка. 
     — Да-а? — удивилась Любка, оживившись.  — А сколько времени?
     — Два часа… — Катька посмотрела на свои часы, поправив их на руке. 
     — А мне показалось недолго… поболтали ни о чем…
     — А именно? — престала переживать Катька, она тоже расслабилась. 
     — Да я уже и не помню… как-то само собой… — Любка пожала плечами. 
     — Мы сегодня идем танцевать или нет? — не выдержала Наташка, услышав, что рядом с дверью теперь разговаривают люди. 
     — Идем, — кивнула Катька. 
     Любка поплелась следом за о чем-то весело болтающими подругами, пропуская слова мимо ушей.  Она, наконец-то, осталась предоставленная самой себе, имея возможность подумать обо всем, что с нею произошло.  Или это была брошенная насмешка? Но ведь она чувствовала, чувствовала! Может быть, он не хотел ее подставить и объяснит все потом? Или будет ждать после танцев? Или когда расстанется с этой практиканткой? В том, что между ними роман, который начался много раньше, Любка не сомневалась. 
     Или снова вмешался Голлем, который выпил его, когда он открылся?
     Она узнала, значит, и Голлем теперь знал, на кого направить удар! Она справлялась с ним, когда он нападал на нее, но как с ним бороться, когда он нападал на других?! Любка попробовала перенастроиться, но здесь было слишком много людей — зыбкий мир терялся за ними.  Рассыпалась и таяла даже тень пространства того мира. 
     
     Танцы были в самом разгаре.  И всюду, куда бы Любка ни смотрела, она видела Мишку Яшина и практикантку.  Вот они танцуют медленный танец… Вот он поддерживает ее за руку… Вот он с кем-то ее знакомит и выводит ее подышать свежим воздухом… А если проходил мимо, то не взглянув, или смотрел сквозь нее, как будто она была пустым местом. 
     Любка сжимала губы, чтобы не застонать и не разревется, как Катька, просто закрывая глаза, заставляя себя слушать обращенные к ней слова.  Раз или два Таня вытащила ее на улицу, познакомив с парнем, который признался ей, что давно хотел подойти и спросить, как она отнесется к тому, чтобы встречаться с ним.  Похоже, Таньке он понравился, Ромка, Роман Егорович, был как Мишка Яшин — ни для кого и для всех.  Татьяна, пожалуй, была единственная восьмиклассница, у которой пока не было парня. 
     Любке новый бой-френд подруги не понравился, но разочаровывать ее она не стала. 
     Во-первых, он только что вернулся из армии, слишком взрослый.  Обычно такие искали подруг для того, чтобы переспать.  Но Таня училась в восьмом классе, и если брать ее и того парня, то разница между ними была точно такая же, как между нею и Мишкой.  Или четыре, или пять лет.  Многим исполнялось восемь лет в первом классе перед новым годом, как если бы исполнилось Любке, пропусти она один год.  Во-вторых, прыщи по всему лицу… А в-третьих, он все время пытался сострить, и у него это не получалось — она не понимала Татьяну, которая раздражалась взрывами хохота на каждое его слово. 
     В четвертом часу люди начали расходиться.  Теперь осталась только молодежь, которая составляла основной контингент клубных завсегдатаев.  Любка и Таня сидели на улице на парапете крыльца, когда Мишка и практикантка под руку вышли из клуба полностью одетые. 
     — Спички есть? — попросил он у Таниного парня. 
     — Есть, — тот подал ему коробок, доставая из пачки сигарету. 
     А после смерил Любку насмешливо, словно ждал от нее какого-то проявления чувств или реакцию.  Но Любка уже не искала в его взгляде ни любви, ни нежности, ни воспоминаний.  Боль, которую она чувствовала все это время, притупила чувства, разделив ее саму в себе.  Мысли ее оставались холодными, теперь она наблюдала за биением сердца и за чувствами, которые приходили к ней, как за своей болезнью, с которой научилась справляться за полтора года.  И всю ее жизнь.  Он не заслуживал ее любви — она была с другой планеты, прирожденным магом, воином добра и зла… Он мелкий подлец, который топтал чувства других, чтобы поверить в себя. 
     Ну, или… просто наслаждался бедными овечками… Овцой она себя не считала. 
     Любка отвернулась.  Спокойно, свободно, с достоинством, лишив его возможности прочить что-то в ее глазах.  Там не было ничего, даже боли.  И вдруг ощутила, как тень его, он сам остались в двух шагах от нее.  И практикантка не изменила ее чувств, просто став одной из многих, который проходили мимо.  Любка улыбнулась первому попавшемуся на глаза парню.  Девятиклассник, блондин, с правильными чертами лица, высокий…
     Странно.  Почему она не замечала его раньше?
     Кажется, он ни с кем не танцевал… заиграла медленная мелодия.  Он как раз отбросил сигарету.  Любка неожиданно встала, протягивая ему руку и продолжая улыбаться. 
     — Потанцуем?
     Парень на мгновение смешался, оглянувшись.  Его подтолкнули. 
     — Пошли… — он пожал плечами и взял ее за руку. 
     Возле Мишки, который теперь заметно нервничал, прикусив губу, зачем-то задержавшись, не обратив внимания на простонавшую что-то внизу практикантку, Любка прошла быстро, взглянув мельком и точно так же, как смотрел на нее он все танцы.  Немного задержалась у входа, когда приглашенный ею парень пропустил ее вперед, и сразу в тамбуре она наткнулась на взгляд Мишкиного брата, ожидая от него очередной гадости.  Он уже открыл было рот, но, заметив идущего следом парня, вдруг закрыл его и промолчал, посторонившись. 
     Нет, ничего подобного с новым парнем Любка не испытала.  Запах у него был обычный, незаметный, танцевал неуклюже, на негнущихся ногах, стараясь не наступить на ногу, старательно сгибался из стороны в сторону. 
     Но боль ушла…
     
     Глава 10.  Истина где-то рядом…
     Надо же, опять письмо написал.  Белый конверт без марки, с печатью военной части в углу. 
     Любка держала письмо в руках, не отрывая глаз от адреса, испытывая сильное желание порвать его, сжечь, съесть… Прошло полтора года, как Мишку забрали в армию, она уже пять раз влюблялась то в одного, то в другого, даже поцеловалась один раз, и трижды ее проводили до дома.  Но стоило вспомнить — и сразу переворачивалось все внутри. 
     — Не стой, давай быстрее… — прикрикнули на нее. 
     Любка бросила конверт в одну из пачек, продолжая раскладывать письма и открытки по стопкам.  Потом разложила стопки по ящикам.  И незаметно положила конверт в карман, а потом в портфель.  Вернет завтра, пусть будет в пути еще день, но она хотя бы проверит, насколько сильно он любит свою практикантку.  Почтальонам обязательно надо было прочитать письмо, если адрес указан или неточно или неразборчиво — вдруг что-то важное.