— По тебе не скажешь.  Ты худой, как моя загубленная жизнь… Болезненно худой…
     — А у тебя парень есть? — засмеялся Игорь. 
     Любка растерялась.  Мало ли что у него на уме.  На вид Игорю было больше двадцати. 
     — К чему такие вопросы в лоб? — перевела она тему. 
     — Симпатичная девчонка, — пожал Игорь плечами.  — Предположим, что я трачу уйму времени, чтобы заинтересовать и соблазнить ее, сближаемся, а на конечной станции она мило машет мне ручкой и говорит: пока, пока… И мы больше не встречаемся никогда.  Или, я трачу уйму времени, опять же, заинтересовать и соблазнить, а она в это время думает о своем парне… Не хочу, — подытожил он.  И вдруг оживился.  — А хочешь, поехали со мной?! Оденешься, обуешься, денег заработаешь… Уверен, зарабатываешь мало, — он кисло скривился. 
     — Вообще-то, в училище нам много платят, — обиделась Любка.  — Это я переоделась. 
     Игорь смерил ее взглядом, усмехнулся. 
     — У тебя лифчик… старый и, извини за откровенность, — он отвел взгляд от ее груди, продолжая улыбаться, — рабоче-крестьянский… с таким лифчиком нормальный парень у тебя никогда не появится. 
     Любка покраснела до кончиков ушей, застегивая верхнюю пуговицу халата. 
     — Я матери помогаю… — просевшим голосом оправдалась она, чувствуя, что объяснение получилось глупым.  — В магазине другие не продают…
     — И я о том же, — похоже, Игорю понравилось над ней глумиться.  Он смотрел на нее прямо, выискивая недостатки теперь уже в лице.  — М-да… Ну, смотри сама.  Я помочь хотел.  Одному скучно мотаться туда-сюда…
     — У тебя нет девушки? — поинтересовалась Любка, опустив глаза и старательно дуя на чай. 
     — Была, — признался Игорь, доставая фотографию.  — На тебя чем-то смахивает… Вышла замуж за поляка.  Я ее понимаю, — он тяжело вздохнул. 
     — Сочувствую, — произнесла Любка, разглядывая фотографию.  — Мне кажется, нисколько не похожи… Меня всегда с кем-то путают. 
     Помолчали. 
     — Спасибо, — Любка отодвинула пустой стакан, поднимаясь.  — Мне пора.  К себе. 
     Игорь с сожалением посверлил ее взглядом.  Поднялся. 
     — Я провожу, — предложил он. 
     В тамбуре он вынул сигарету, протянул ей пачку.  Отказываться Любка не стала.  Закурили. 
     Игорь стоял напротив — он вдруг протянул руки, уперевшись в стенку.  Любка внезапно оказалась зажатой. 
     — Вообще-то, у меня парень есть, — торопливо соврала она.  — Он каратист!
     — Я по глазам могу определить, нет у тебя парня, — усмехнулся Игорь, придвинувшись вплотную и прижимая ее. 
     — У меня это написано в глазах? — Любка испугалась. 
     Игорь кивнул, приблизив лицо — и вдруг прижал ее ногой, с силой повернув лицо к себе, и впился в губы, не давая ей закричать.  Любка попробовала оттолкнуть его от себя, но Игорь оказался сильным.  Одна его рука скользнула за отворот халата, оторвав пуговицу, он рванул за лифчик, зажимая рукой оголившуюся грудь. 
     Любка тихо молча закричала всем своим существом, вдруг почувствовав, как обожгло ступни, будто она ступила в раскаленную лаву… — и сразу огонь охватил все ее тело. 
     
     Что было потом, в первые минуты, Любка помнила смутно. 
     Игорь вдруг застыл.  Она сползла на пол, пытаясь нащупать пуговицу.  Жжение в теле прекратилось, лишь легкое покалывание в подошвах, будто она отсидела ноги, а теперь подвигала ими.  Взглянула на Игоря, не понимая, отчего он не двигается.  И неожиданно сообразила, что поезд остановился…
     Стояла какая-то неестественная тишина.  Было так тихо, словно она оглохла.  Полуприкрытые глаза Игоря все еще смотрели в то место, где было ее лицо.  Она пару секунд разглядывала его с удивлением, а потом бросилась бежать прочь…
     И застыла, как вкопанная…
     В вагоне все так же горел тусклый свет, и люди…
     Они не двигались, застыв в неподвижных, а порой неудобных позах, как-то: человек решил спрыгнуть с верхней полки — и теперь висел в воздухе, упираясь одной рукой.  Двое, разговаривавшие между собой, замерли с открытыми ртами, один с приподнятым пальцем, а второй, видимо, пытаясь встать, оторвавшись от сиденья и ухватившись за поручень, загородив проход.  Еще один протягивал руку к двери, наверное, встал, чтобы сходить в туалет.  Посреди вагона, Любка заметила проводницу, которая будила пассажира, не дотронувшись, или, наоборот, отдернув руку. 
     Испуганно озираясь, Любка проследовала к своему месту, дожидаясь, что, может быть, поезд заведется сам собой.  Она сбросила тапки, забираясь на верхнюю полку, и неожиданно заметив на подошвах обеих ног нечто вроде татуировки или клейма.  Один в виде змеи, а второй знак сильно смахивал на дерево.  Знаки ее расстроили.  Она и без того стеснялась показывать свои подошвы, которые были как будто обожжены, покрытые неровными зажившими рубцами, и кожа на них была стянутой, не такая, как у девчонок. 
     Любка с удивлением провела по знакам рукой, заметив, что они слегка светятся.  Она забралась под одеяло, вспоминая, что сделала такое, что могло бы привести к таким последствиям. 
     Ничего. 
     А вдруг следующий поезд?! Теперь она напугалась по-настоящему, озабочено сползая вниз. 
     — Эй! Эй! — подергала она проводницу за рукав.  — Проснитесь же!
     Но проводница ни на что не реагировала.  Она словно одеревенела, на мгновение обмякнув и свалившись плашмя на просыпающегося пассажира.