А что он собственно собирался сказать? «Любимая, твой питомец только что так лупился головой о косяк, что из глаз его полетели искры.  Во избежание возгорания, я решил выпустить его на улицу, где он может запросто отморозить свой лысый зад…»
     Додумать эту мысль ему не дали.  Что–то грохнуло о пол в комнате наверху. 
     «Твою мать.  – Андрей начинал злиться.  – Она там что, на метле летает?» Он принялся подниматься по лестнице, уже не думая о лысом заде Пушистика.  Под его ногой противно скрипнула ступенька.  Это третья ступенька, отметил он краешком сознания.  Она всегда скрипела, но Андрей намеренно продолжал наступать на нее.  Тут уж только два варианта – толи ты, толи тебя.  Именно так он потом говорил Кириллу Анатолиевичу, искренне удивляясь, как тот, имея пятьдесят лет за спиной и диплом психиатра, не в силах уяснить такой простой истины.  Толи ты, толи тебя. 
     Прямо перед дверью он снова замер, всего на долю секунды.  Ровно столько нужно, что бы злость, поднялась на деление выше – Андрей чуть было не постучал.  Этого хватило, теперь он был взвинчен до предела.  Она вытолкнула его, как мальчишку.  Да и он тоже хорош - позволил собой манипулировать.  Но сейчас он поставит все на свои места, сейчас…
     Андрей толкнул двери и снова замер.  Злость достигла высшей точки.  Наверное, так чувствовал себя тот парень, которого жена попросила обождать ее, с завязанными глазами, пообещав сюрприз.  Тот самый, что пукнув, стал разгонять воздух газетой и, услышав хохот понял, что сюрпризом была вечеринка в его честь.  Да, Андрей мог бы поклясться, что понимает его чувства.  С той лишь разницей, что ситуация была обратной. 
     Комната пустовала. 
     По-прежнему мягко светился монитор.  Кровать была завалена мягкими игрушками, вонзившими в него, как внезапно показалось Андрею, взгляды пустых глаз.  Бессмысленно улыбавшихся ему.  Лишь свечи более не горели.  Да стул у компьютерного столика лежал на боку.  «Неужели он мог наделать столько шума» - пронеслось в голове у Андрея. 
     И все же было что-то еще.  Отличие, сложно уловимое сразу.  Оно некоторое время балансировало не кромке сознания, как слово, не желавшее слетать с языка.  Что было не так, Андрей понял чуть позже, и был готов отдать многое, что бы жить дальше без этого знания.  Да, многое, именно так он и сказал доктору Кириллу, обладателю самой жиденькой в мире бородки, и тихого, успокаивающего голоса. 
     Оставался только шкаф.  Ну конечно! Она прячется в шкафу.  Где же ей быть еще.  В этой комнате просто негде больше спрятаться.  Андрей посмотрел на шкаф.  Тот всем своим видом опровергал эту мысль.  Нет, при желании, она, конечно, могла втиснуться в боковое отделение, только возникал резонный вопрос: Зачем бы ей это делать?
     Андрею вдруг стало страшно.  Злость отодвинулась на второй план, придавая страху странный экзотический привкус.  Ему захотелось поднять стул.  Нет, не так, - доктор молча кивал головой, его глаза лучились добротой и пониманием – ему показалось жизненно важным поднять этот гребаный стул, словно это могло каким-то образом расставить все по местам.  Он нагнулся за стулом и понял, что было не так.  Куллер больше не гудел. 
     Это показалось Андрею странным - при нагревании системника, он лишь сильнее заводился, и к этому времени должен был гудеть, как сраный «Боинг 747».  Но было тихо.  Он взглянул на системник, и уронил стул, который начал было поднимать.  Тот упал обратно с чвякающим звуком, с каким и должен был упасть в лужу крови.  Незамеченная Андреем в полутьме, она занимала почти треть комнаты.  Кровь хлестала из системника – и не смотрите на меня так, доктор, я знаю, о чем говорю.  Андрей схватился за край стола, приблизив свое лицо к лицу доктора, на расстояние поцелуя.  Заглянул ему в глаза:
      - Вы верите мне доктор?
     Вместо ответа тот молча кивнул.  Его лицо ничего не выражало.  Только глаза добрые и понимающие.  И зрачки… По какой-то причине пугающие Андрея, с недавнего времени ставшего уделять большее внимание глазам.  Он понял, что зрачки человека, они не плоские, они глубокие, и идут гораздо глубже внутрь, чем принято считать.  Они…
     Стул лежал на полу в луже крови.  Андрей стоял над ним и смотрел в монитор.  Камера по-прежнему была направлена в него, образовывая длинный темный лаз. 
     Что-то двигалось там, в конце коридора. 
      Нет, не просто двигалось, оно стремительно приближалось, слегка подпрыгивая, словно каждый новый проход, являлся чем-то вроде порога, о который можно было перецепиться, и разбить…что? Голову?
     Андрей сомневался, что у этого была голова
     Он попятился назад, и только теперь заметил еще одну деталь, незамеченную им вначале.  («Откровенно говоря, хреново, доктор Ватсон» - отстраненно подумал он. ) Весь компьютерный столик был усеян темно бордовыми каплями.  В общем-то, они казались почти черными в полутьме, но Андрей был готов побиться об заклад, что касается их истинного цвета. 
     Его любимый персонаж «CSI», криминалист Грисум, наверняка назвал бы эти капли «гравитационными брызгами».  После чего бы непременно взялся рукой за подбородок.  Ни первого, ни второго, Андрей делать не собирался, его внимание привлекла еще одна страшная деталь.