Кристина проснулась в полдень.  В голове крутилась невероятно четкая картина сна, каждая черточка, каждая деталь пульсировала в висках, будто стоит сделать шаг, и ступни поцарапает узкий стебель травы.  Она раскрыла ноутбук и загрузила "Word".  Скоропись вела ее отточенные многими романами мысли.  Еще никогда в жизни она не писала так легко и быстро, как сейчас. 
     
      ***
     
      Я застала Крис за обычным делом.  Моя подруга -- преуспевающая писательница, чьи романы расходились огромными тиражами -- играла в трехкарточную косынку на ноутбуке.  Хорошо, что у меня есть ключи от квартиры, потому что легче сдвинуть Землю с орбиты, нежели заставить Крис оторвать тело от кровати.  По маленькой квартире из-за отсутствия штор свободно гулял свет.  В одном углу возле окна на тумбочке мелькал телевизор с отключенной громкостью, во втором -- тихо шумел компьютер, а на стеллаже негромко выдавливал из себя мелодии "DeVision" музыкальный центр.  Она бы еще пылесос до полного комплекта включила!
      -- Привет, -- я завалилась на кровать рядом с Крис и уставилась на нее умоляющим взглядом. 
      Она оторвалась от своего занятия государственной важности. 
      -- Хай, пипл.  Что тебе от меня нужно?
      За что люблю Крис, так это за проницательность, откровенность и честность. 
      -- Дай мне интервью.  Статья горит, материала нет.  Я не представляю, о чем написать. 
      Казалось, она задумалась над предложением, но вскоре выяснилось, что Крис просто решала, куда положить следующую карту. 
      -- Валяй. 
      -- Только отложи ноутбук, ладно? -- попросила я, устраиваясь поудобнее, и достала диктофон. 
      Крис удивленно уставилась на мое орудие труда. 
      -- Это как материальное доказательство нашей беседы что ли? Память, у тебя, вроде, хорошая. 
      -- Да нет, это чтобы запомнить, что можно писать, а что нет.  Иначе, знаешь же, в порыве вдохновения как понесет -- не остановиться.  Вдруг, ляпну что-то из фривольного общения. 
      -- Ясно, -- засмеялась Кристина и развалилась на кровати, разбросав длинные волосы молочного цвета по подушкам.  В шелковом черном халатике, оттенявшем бледность ее миловидного лица с огромными глазами в окружении пушистых ресниц, Крис как никогда ранее походила на хрупкую фарфоровую куклу с фотографий Kai Hara.  Не зря Костя так ее звал.  Кстати, где он? Вроде недавно хвастался, что переехал сюда. 
      -- А куда ты благоверного дела? -- спросила я, вставляя новую кассету. 
      -- Домой отправила. 
      -- Я думала, вы теперь вместе живете. 
      -- Собирались, но, видимо, я не доросла до семейной жизни, -- отмахнулась Кристина. 
      -- Мне кажется, что и не дорастешь.  Так и будешь всю жизнь холить обособленность, а про нежность и преданность лишь в книгах писать. 
      Ох как не любит Крис подобной критики! Она фыркнула и деловито вздернула подбородок. 
      -- Ты мне проповеди читать приехала? Задавай вопросы. 
      Похоже, диктофон сегодня излишен, не дождусь я лояльной дружеской болтовни.  Но вдруг гнев сменится на милость? Я ткнула кнопку записи и приступила к допросу. 
      -- Над чем ты сейчас работаешь?
      Мне показалось или по ее лицу пробежала тень? Высокомерная расслабленность улетучилась, Крис вжалась в подушки и после недолгой заминки ответила:
      -- Я работала над книгой о девочке-подростке, решившей кардинально изменить свою жизнь, но забросила ее. 
      -- Почему?
      -- Ради другой истории.  Мне захотелось написать роман с элементами гротеска -- заброшенные замки, пыльные углы, мебель в венецианском стиле.  Ой, -- прервала она свои размышления, -- кажется, я не в ту степь пошла.  Но ты поняла о чем я?
      Я согласно мотнула головой.  Атмосфера романтики готических соборов и средневековых сказаний в духе Бодлера бесспорно завораживает, но Крис в книгах никогда не лишала мистику современности. 
      -- Хотя, если подумать, -- продолжила она, заморозив взгляд на оконном проеме, -- я не знаю, что из этого получится.  Может, вообще уйду в фэнтэзи.  Нет, это маловероятно.  Впервые в жизни, я начала, не зная, чем закончу. 
      Я внимательно слушала ее размеренный низкий голос и в конце концов выключила диктофон. 
      -- Крис, что с тобой?
      Она опустилась с облаков на землю, взгляд медленно переместился на меня и обрел осмысленность. 
      -- Я что-то не то болтаю.  Знаешь, Вик, я в растерянности.  Из меня льется книга.  Сама по себе.  Я чувствую себя лишь инструментом.  И кто знает, чем это кончится.  Давай сделаем так, -- встрепенулась она.  -- Ты просто напишешь, что я выпущу новый роман месяцев через пять, а остальной темой статьи будет моя личная жизнь, точнее ее отсутствие, и прочая дребедень.  Как ни странно, сейчас мне об этом говорить легче, чем о творчестве. 
     
      Я даже не удивилась, что меня выгнали, как только кончилась пленка и иссякли вопросы.  Сидя у компьютера, я перечитывала статью раз на пятнадцатый.  Естественно, этот материал примут с распростертыми объятьями, поскольку Кристина Велес никогда ранее не откровенничала перед журналистами о вкусах на счет мужчин, фетишах и Интернет-жизни.  Представляю, что начнется в тихом омуте Траумлэнда.  Не удивлюсь, если ее вычислят.  Вообразив, какой шорох наведет эта информация в столь тихом местечке, я убрала название портала, заменив обобщенным определением "Интернет-дневник".  Пусть ищут на "Живом Журнале" и прочих блогах.  Понять бы, почему Крис бросила начатое дело, хотя такого никогда не случалось. 
      В форточки влетал легкий летний ветер, и от его присутствия становилось прохладно.  Прохлада -- самая желанная роскошь в июне.