Старуха впустила Яну и обошла вокруг нее, всматриваясь полуслепыми глазами. 
      -- Не хорошо врать, девочка.  Проходи. 
      Яна шагнула в комнату, заставленную старой мебелью, покрытой толстым слоем пыли, и остановилась на пороге.  Квартиру пропитала дряхлость, во всех углах висела огромными комками паутина, а воздух состоял из омерзительного запаха плесени.  Яне показалось, что стоит сделать еще шаг по вздувшемуся пузырями линолеуму, как вся скопившаяся здесь за долгие годы грязь прилипнет к ней.  Старуха просеменила на кухню и крикнула оттуда:
      -- Чаю будешь, проводница?
      -- Нет, спасибо, -- отозвалась Яна и тут же осеклась.  -- Простите, как вы меня назвали?
      -- Проводницей назвала я тебя. 
      Старуха взяла Яну за локоть и легонько подтолкнула к кухне.  Опешив, Яна покорно села на засаленный табурет и собралась расспросить хозяйку, но та первой завела разговор. 
      -- Не сама ты пришла, привели тебя.  Как слепого котенка развернули и пихнули вперед.  Понапоказывали ужасов, заставили искать спасения.  Только не к отдыху безмятежному ты идешь, а к гибели.  Как зовут тебя, проводница?
      -- Яна. 
      -- Так вот, Яна.  Знаю я троицу эту дьявольскую.  Хотя сам Дьявол-то тут ни при чем.  Сами по себе они, понимаешь?
      Яна кивнула. 
      -- Что им от нас нужно?
      Старуха удивленно всплеснула руками, показав на халате дырку под мышкой. 
      -- Так, значит, вы уже встретились?
      -- Кто? -- остро, до головной боли чувствуя приближение помешательства, спросила Яна. 
      -- Вы, -- воскликнула старуха, -- трое проводников для тварей этих в мир человеческий. 
      -- Мы давно друг друга знаем.  Дружим. 
      -- И как же они являются вам?
      -- Во сне. 
      -- Да-а, -- протянула старуха, обхватив серую старческую челюсть костлявыми кожистыми пальцами.  -- Слабы стали.  Раньше-то прямо среди бела дня объявлялись.  Идешь, бывало, по улице, а он как обдаст тебя жаром.  И хоть зажмуришься, а смеющиеся глаза видишь.  Ослабели ребятки, раз через бессознательное добираются. 
      -- Они хотят, чтобы мы помогли им в этот мир пройти? Но как?
      -- Ритуал для этого требуется особенный и трое смельчаков неразумных.  Вы для них -- что скорлупа для птенцов. 
      -- Но ведь мы не станем творить никаких ритуалов, -- воскликнула Яна и осеклась.  -- По своей воле. 
      -- В том-то и дело, -- старуха потрясла перед лицом девушки кривым указательным пальцем, -- что сами они на все вас надоумят, орудия в руки дадут и слова в губы вложат.  А силенок сопротивляться вам не хватит.  Тебе, в частности, не хватит. 
      -- Но как тогда быть? -- спросила Яна, в отчаянии заламывая руки. 
      -- В этом деле есть только один наивернейший способ не допустить беды общечеловеческой по крайней мере лет на двести, -- прищурилась старуха.  -- Нет проводника -- нет проблемы. 
      Глаза Яны округлились, как только до нее дошел смысл слов. 
      -- Нет! Нет! -- крикнула она, вскочив со стула и пятясь к двери, подальше от липкой ободранной кухни, подальше от неопрятной, костлявой старухи, которая шла за ней, тыкая в лицо пальцем и выкрикивая слова пострашнее любого кошмара. 
      -- Ты умрешь мучительно и гадко, -- твердила старуха.  -- Тебя будут разрывать на части так, что ни слова не слетит с губ.  Ты будешь корчиться от боли, умоляя вырвать сердце сразу, а не в последнюю очередь.  Ты будешь проклинать себя за то, что не сумела наложить на себя руки. 
      Старуха все кричала, но Яна уже не слышала ее, сбегая вниз по лестнице. 
      Она с трудом попала ключом в замок зажигания и на огромной для этой дороги скорости выехала за пределы двора.  Через несколько кварталов пришлось остановиться.  Яна вышла из машины, обхватила руками тощий тополь и ее стошнило.  Дрожащей рукой вытирая платком с лица слезы и рвоту, Яна мечтала только об одном -- уехать назад, в шумный нелюбимый город, в съемную квартиру, где самой главной проблемой была нехватка денег на сигареты. 
     
      ***
     
      Маргарита долго рылась в сумочке, пытаясь извлечь из кучи хлама дергающийся в вибрирующем звоне мобильник.  Наконец, ей это удалось. 
      -- Да, -- нервно крикнула она в трубку.  -- Мы у Яны. . .  Что тебе здесь делать?. .  Я сказала, не надо!
      Короткие гудки простучали набатом.  Маргарита в сердцах бросила телефон на диван. 
      -- Дура! -- крикнула она и перевела глаза на застывшую у окна со скрещенными на груди руками Кристину. 
      Писательница не сказала ни слова, лишь брови вопросительно изогнулись.  Яна подняла на художницу глаза, в которых угасала истерика, только пальцы порывисто мяли сигарету в пепельнице, выдавая пережитую нервную встряску. 
      -- Это Вика, -- пояснила Марго.  -- Она сейчас приедет.  Не знаю зачем, но голос ее мне не нравится. 
      Кристина прикусила нижнюю губу -- она всегда так делала, когда пыталась упорядочить мысли.  Ее серьезное лицо, сейчас слишком бледное, дрогнуло, стоило во рту появиться сладкому привкусу крови, а прокушенная губа моментально вспухла.