Я дернулась, желая помочь им подняться и уйти, но не сумела сделать ни шага.  Я не могла двигаться, словно через все мое тело проходил огромный стержень, пришпилив к мраморному полу.  Мне оставалось только стоять и смотреть, как вокруг девчонок пробежали потоки воды, замыкаясь в треугольник и замерзая.  Сотрясая все здание, вздыбился пол, выдавливая из себя каменные глыбы, опоясывая треугольной формой ледяную фигуру.  От стоявшей тряски со стен сорвались люстры со все еще горящими свечами.  Падая на пол, они переворачивались в воздухе, кружась и разваливаясь на куски.  Выпавшие свечи завершили картину.  Втыкаясь в мраморные плиты, словно в песок, они горели все ярче, сложенные последним, завершающим треугольником. 
      Ледяные линии становились все шире, плавно расползаясь, словно растекающаяся вода, каменные глыбы, поднимались все выше, а пламя свечей вытянулось в огненные струи. 
      Ветер стихал, сходя на нет, пока совсем не прекратился.  Образовалась тишина, окутавшая мягкой периной все вокруг.  Я почувствовала, что вновь обрела способность двигаться, и бросилась к лежащей ближе остальных Кристине.  Ее тело, обмякшее и безвольное, напоминало большой кровяной сгусток.  Все еще жившие глаза смотрели на меня с мольбой о помощи.  Я просунула руки под спину и колени Крис и попыталась поднять.  Мне это удалось.  Выпрямившись, я подняла глаза и обомлела.  На каменном постаменте переливались красками три неясные фигуры.  Словно призраки, лишенные оболочки и силы, Стихийные Стражи высились над моей головой, прозрачные и легкие.  Совсем не такие, какими виделись на картинах.  Камень не угрожал острыми шипами, он скорее напоминал туман, нежели скалу.  Свет не обжигал глаза, мягко светясь среди чада горящих свечей.  Лед переливался в лучах Света, подобно горному ручью, чистый и безмятежный.  Завораживающее зрелище, на которое можно было смотреть не дрожа от страха, а восхищаясь прелестями Природы.  Я разглядывала плавные силуэты, ощущая их силу, струящуюся по неподвижным телам, вытекая тонкими струйками в разные стороны.  Я чувствовала, как эта сила проходит мимо меня, слегка касаясь обострившихся нервных окончаний кожи.  Она иссякала в своих владельцах, она струилась переливающимися лучами, уходя куда-то за пределы видимости.  Не в силах поверить догадке, я обернулась, следуя взглядом за радужной световой линией.  Поток ледяного света, окутанный паром, струился мимо меня, исчезая в протянутых, сложенных лодочкой, ладонях Вильгельма.  Те, кто когда-то были магами, выкачивали силу из Стихийных Стражей.  И она, прирученная, наполняла их, билась в их телах.  Просветленные лица улыбались, чувствуя, как сама жизнь льется непрекращающимся потоком, заполняя их. 
      А Стражи бледнели, теряя очертания, растворяясь и тая.  Я почувствовала, что моя нелегкая (хотя до этого момента почти неощущаемая) ноша пошевелилась.  Кристина повернула голову к Стражам и ее губы зашевелились.  Я точно знала, что Яна и Марго, скрытые от моего взгляда каменным постаментом, шепчут потрескавшимися, окровавленными губами те же самые слова.  Но не только тихие звуки вытекали из губ Кристины, невесомые волны вырывались наружу из измученного тела, окутывая Стражей легким туманом, который клубился, набирал силу.  Слабое движение возрастало, обращаясь в ветер, поднимаясь все выше и выше, пока не прокатилось мощным потоком по залу. 
      Сверху раздался гром, сверкнули молнии, и пространство вокруг меня вновь закружилось каруселью сорванных со своих мест предметов.  Сквозь грохот до моего слуха донеслись крики.  Кристина, все еще лежащая на моих руках, дернулась и растаяла облаком в горячем дыму, смешанному с летающими камнями и ливнем.  Я закричала, имена подруг вырывались из моего горла, теряясь среди разбушевавшихся стихий.  Я обернулась туда, где ранее видела Вильгельма.  Мне уже не хотелось ответов, я молила только об одном -- отпустить меня, ничего не объясняя.  Предательски сочились слезы и, нерешительно капая с ресниц, щипали щеки.  Но даже пелена на глазах не мешала видеть настолько отчетливо, насколько не хотелось.  Стражи исчезли вместе с моими подругами, не было видно ни Блодни Ричарда, ни Плэйс Маркуса.  Но Он был здесь.  Гигантские ножи молний разрезали тучи, озаряя ослепительным светом Его фигуру на фоне разрушающегося мира.  Нас разделяли всего несколько шагов, и все, что я могла -- беззвучно умолять Его не приближаться.  Одинокая фигура в окружении всеобщего буйства сверлила меня яростным взглядом.  Его длинные черные волосы туманным гипюром развевались от ветра.  От Его взгляда мышцы во всем теле сжимались, словно пытаясь собраться в комок и скрыться, исчезнуть, только бы не стать добычей ослепляющего темнотой Дьявола.  Он сделал шаг, и меня забил сильнейший озноб так, что застучали зубы.  Он подходил все ближе, и мраморные плиты лопались под его ногами, распуская паутину трещин, а буйство стихий становилось все сильнее.  Один из разрядов молнии ударился о колонну, вмиг объяв ее пламенем.  Огонь перескакивал от одного камня к другому, с легкостью поджигая, словно деревянные брусья.  Небо опускалось все ниже, а Он подходил все ближе, пока мое тело не содрогнулось от пронизывающего холода Его дыхания. 
      -- Ну что, у тебя еще остались вопросы, или умная девочка до всего сама додумалась? -- улыбаясь спросил Вильгельм. 
      -- Ты. . .  -- я пыталась говорить, но из груди вырывался лишь хрип. 
      Видя мою беспомощность, он рассмеялся. 
      -- Да, ты права, милая, -- самонадеянная издевка его голоса поджигала меня, -- во всем права.  Иногда то, что кажется Благородством, является Расчетливостью.  Понятия Добра и Зла слишком запутаны в неопределенности. 
      -- Но что тебе нужно от меня?
      -- Ты должна об этом рассказать всему миру.  -- Он не издал ни звука, но слова раскаленным железом въедались в мозг.  -- Ты ни о чем не забудешь, пока не сделаешь это.