-- Он не вызвался.  Я его позвала. 
      -- Сама? -- я не поверила собственным ушам.  -- Зачем? Ты что, влюбилась в этого козла?
      Она посмотрела мне в глаза, и мои ноги подкосились.  Так смотрят с экрана хорошие актеры в роли великомучеников. 
      -- Я боюсь спать одна, -- почти шепотом выдавила Яна и тут же отвернулась в сторону, не желая выдавать замеченную мной боль в глазах. 
      -- Боишься? Но почему?
      Она уставилась невидящим взглядом в сторону деткой горки, на которой копошился один, одетый как на северном полюсе, карапуз. 
      -- Я думала. . .  когда закончу. . .  все закончится.  Но не закончилось. 
      -- Что. . . 
      Я не успела договорить.  Подкравшись бесшумно, словно призрак, рядом оказался Андрей и внимательно оглядел Яну.  Не говоря ни слова (даже не поздоровался, сволочь), он подхватил ее на руки и унес в подъезд.  А я осталась сидеть на скамейке, не в силах ни понять, ни объяснить только что услышанное и увиденное.  Лучше бы я никогда этого не поняла. 
     
      МАРГАРИТА. 
     
      -- Дай мне тоже. 
      Моя рука с зажженной зажигалкой остановилась, так и не прислонив пламя к сигарете. 
      -- Ты же не куришь!
      Маргарита перегнулась через разделявший нас журнальный столик и, вытянув из моей пачки сигарету, раздраженно фыркнула:
      -- Что хочу, то и делаю. 
      -- Кто бы сомневался. 
      Я подкурила и поднесла зажигалку к сигарете Марго.  Она вдохнула дым с наслаждением.  Явно не в первый раз.  Расспрашивать о неожиданно возникшей любви к никотину не хотелось, поэтому я выпустила струйку дыма и попросила:
      -- Расскажи мне, как вы познакомились. 
      -- Ну. . .  -- с видом человека, которого заставили процитировать от начала до конца "Божественную комедию" Данте, протянула Марго, хотя я отлично знала, что с ее феноменальной памятью невозможно забыть встречу с двумя лучшими подругами. 
      -- Мы познакомились на вокзале.  Железнодорожном.  Наши с Криской поезда приехали почти одновременно.  Янка играла в переходе, и мы с Крис обе остановились послушать.  Так и познакомились. 
      -- Интересно, -- сказала я, разглядывая портрет Эдгара По на стене.  Точнее, не сам портрет, а глаза.  Они мне никогда не нравились, потому что его взгляд -- это взгляд рефлектирующего шизофреника, обвиняющий тебя синими мешками в угробленной жизни. 
      -- Что интересного-то?
      -- Интересно, что вы вот так случайно, словно по чьей-то наводке, встретились. 
      -- Да черт с тобой, какая наводка? Ты еще скажи, что эта встреча была предначертана Свыше. 
      Она рассмеялась, как всегда нервно и порывисто.  Меня это покоробило. 
      -- Не чертыхайся, надоела уже со своим чертом.  С ним надо быть осторожнее. 
      Марго поднялась с кожаного кресла и, опершись о подлокотник, наклонилась ко мне. 
      -- Если он меня любит, почему я должна его бояться, а?
      Я не нашлась, что ответить на такую ересь и неопределенно пожала плечами.  Марго коварно улыбнулась, меня аж передернуло от этого безумного оскала красивых губ. 
      Мы сидели в ее гостиной.  Каждый, кто приходил сюда, называл эту комнату "синей".  Одному Богу известно, почему Марго, обожающая яркие тона, выбрала для самой большой комнаты именно этот цвет.  Синий ковер устилал пол, на столе, укрытом синей скатертью, стояла ультрамариновая ваза с голубыми искусственными розами.  Даже мягкая мебель была обтянута темно-синей кожей.  Однотонные голубые обои покрывали стены, увешанные портретами известных писателей.  Как ни странно, но у художницы Марго не было кумиров в мире живописи. 
      Она прошлась по комнате, задумчиво теребя прядь рыжих волос. 
      -- Вик, у меня есть что-нибудь съестное?
      Естественно, у кого спрашивать про содержимое холодильника? Конечно, у меня!
      -- Я принесла несколько обедов.  Картошка фри с котлетой. 
      -- Чудненько! Я тебя люблю, моя прелесть! Ты же знаешь, где деньги?
      С этими словами она выпорхнула из гостиной в направлении кухни.  Я подошла к одному из шкафчиков старой болгарской "стенки" и достала шкатулку с деньгами.  Отсчитав нужное количество разноцветных бумажек с изображениями Красноярска и Питера, я решилась сказать то, что уже давно мучило:
      -- Марго, подари мне эту шкатулку. 
      Сначала раздался хлопок дверцы холодильника, затем микроволновки и, наконец, голос:
      -- Какую?
      -- В которой деньги хранишь.  Без денег, естественно. 
      -- Забирай. 
      У меня даже возникло чувство недоумения, так легко я получила вещь, о которой давно мечтала.