Моей крепостью. 
     — Это что, макияж нового поколения? — скривился Джон, стоило мне переступить порог спальни.  Он валялся на диванчике, закинув длинные ноги на подлокотник, и просматривал свежие газеты.  — Детка, умойся, тебе не идет. 
     Разводить дискуссии о правилах хорошего тона и огрызаться не хотелось, поэтому ответ был коротким:
     — Иди к черту. 
     Выглядела я и правда жутко -- от туши и подводки вокруг глаз чернели круги с рваными краями, помада «съелась», на лацканах брюк слой пыли, даже бинт темно-серый.  Но мне не хотелось приводить себя в порядок, словно грязь — элемент загадочного ритуала очищения. 
     — Где Марк?
     Джон лениво потянулся и взъерошил волосы. 
     — Он в левой башне.  Сходи, поищи. 
     — Куда?
     — Куда-куда.  Говорю же, в левой башне.  Там открыто. 
     Вот это новости.  Меня допускают в святая святых, двери распахиваются одна за другой.  Только в правую башню заходить не хочется.  Оттуда еще никто не возвращался. 
     Старинный висячий замок действительно болтался разомкнутым на одной петле.  Я шагнула в полумрак.  Вопреки ожиданиям, винтовая деревянная лестница башни не скрипела, от стен не пахло сыростью, напротив, сухим воздухом было сложно дышать, но я быстро привыкла.  На первом ярусе несколько комнат пустовали.  Кое-где стояли ящики со старой одеждой, едва не рассыпающейся в пальцах, кое-где — стеллажи с разноцветными склянками и латинскими надписями. 
     Марка я нашла в просторной лаборатории.  Маленькие окошки освещали удивительно хорошо, на столах и полках лежали провода, россыпи каких-то мелких деталей, странного вида скобы и металлические загогулины.  Заметив меня, Марк отвлекся от сложного устройства, в котором сосредоточенно копался с пинцетом в одной руке и паяльником — в другой.  Его волосы то и дело выпадали из-за ушей и русой ширмой закрывали лицо. 
     — Привет, — я улыбнулась и села на стул напротив.  Если с Джоном в последнее время я позволяла себе вольности (с этим маргиналом сложно общаться культурно), то перед Марком до сих пор испытывала суеверный трепет. 
     — Привет.  Что случилось? — он оглядел меня исподлобья.  Все-таки нужно было умыться. 
     — Марк, у меня к тебе один вопрос, — подобрать слова сложно.  Наедине с собой так легко быть решительной, но стоит столкнуться лицом к лицу с несокрушимым всевластием, как силы тают воском.  — Несколько раз вы привозили девушек в ту, вторую башню.  Я слышала крики… когда утюгом обожглась… да и потом раз несколько.  Я не прошу вот так взять, и рассказать все.  Наверное, не стоит.  Но сегодня на улице я случайно встретилась с одной старушкой.  Она ходила по остановке, плакала, к людям приставала.  Короче.  Маришка, это беленькая такая, с кудряшками… вы привозили ее сюда.  Так вот.  Эта старушка — ее бабушка.  Она фотографию всем показывает. 
     — Лина…
     — Погоди.  Ты только скажи, почему именно она? Как вы жертв выбираете? Почему именно они?
     Холодный взгляд я выдержала, хотя хотелось прикрыть лицо ладонью, чтобы избавиться от зеленого яда. 
     — Мы выбираем тех, кого проще спрятать.  Девицы из клубов, прыгающие в машину ночью, как эта Марина, сбежавшие из дома жены…
     — И дочери, — добавила я. 
     — Да. 
     Сладкий, медный привкус крови появился на языке, мягкий кусочек откушенной губы прилип к зубам, и защипавшая случайная рана на мгновение отвлекла от ужаса ответа. 
     — Я… тоже… должна была? — маленькая капелька крови смешалась со слюной. 
     — Нет, — отрезал Марк, но вместо логичного облегчения, я испытала еще большее потрясение, словно меня впихнули в темный чулан с пауками, и я отчетливо слышу шипение змеи прямо у ног.  — Ты другая.  Ты — хищник и сумеешь стать одной из нас. 
     Он замолчал, терзая испытывающим взглядом. 
     Рожденная убивать.  Как глубоко прячется природа человека, раз самому преподносит сюрпризы? Возможно, я слишком редко ныряла на дно сознания.  На это просто не хватало времени.  Мешали попытки стать «одной из», мешал прописанный родителями сценарий существования.  Мешало отсутствие одиночества. 
     — Марк, у меня есть просьба. 
     — Да? — он отбросил волосы с лица и спрятал губы за сжатыми в замок пальцами. 
     — Я видела свободные комнаты в башне.  Можно занять одну из них?
     На лбу сложились морщинки удивления, но это всего лишь игра «докажи мне, что я не ошибся». 
     — Тебе претит спать с нами?
     — Нет, — быстро ответила я.  — Просто иногда нужно побыть одной. 
     — Хорошо, — легко согласился Марк и загадочно улыбнулся. 
     Расшифровывать изгибы губ я не стала.  Некоторые вещи порой теряют значение.  Что мне до мыслей драконов? Их не постичь, как не разгадать Теорему Ферма.