Я налила бы коньяку в пузатые бокалы, поставила на маленький кривоногий столик, а сама растянулась на мягкой белой шкуре между драконами.  Я бы игралась с волосами Марка, а Джон — с моими, мы говорили бы о книгах, нет, о древних фолиантах, разбросанных по свету, и о заключенных в них тайнах.  А потом, когда ветер наберет такую силу, что деревянные доски ставней жалобно затрещат, Джон подойдет к роялю или пианино, или клавесину, что там у нас будет, и заиграет Моцарта…
     — Может, купим вместо рояля орган? — предложила я, оторвав, наконец, взгляд от окна. 
     — Можно, — отозвался Джон, не шевелясь. 
     — А, может, для начала трупы со двора уберем? — зло бросил Марк. 
     В самом деле. 
     — Ребят, давайте Вате позвоним, скажем, что на нас напали.  Пусть менты разбираются.  Все равно выстрелы пол-улицы слышало. 
     — Нельзя, Лина, — Марк критически оглядел зажившее колено, пару раз согнул-распрямил ногу, и, убедившись в работоспособности, поднялся.  — Хотя… Звони.  Желают поиграться, так мы поиграемся.  Но парочку трупов надо бы спрятать. 
     Я похолодела. 
     — Подобные?
     — Хуже, — отозвался Джон, поднимаясь.  — Как под копирку сделанные. 
     
     На ходу набирая номер следователя, я поднялась по лестнице и заперлась в ванной.  Ни к чему демонстрировать налипшую человеческую сажу.  От этой мысли меня передернуло, вернулись омерзение и брезгливость.  Не знаю, слышал ли Вата шелест воды сквозь мои артистичные вопли, всхлипы, вздохи, но приехать лично пообещал. 
     Толку-то от сухой одежды, если волосы сушить некогда.  Я сгребла в охапку грязную униформу и бренчащее оружие, потащила в правую башню.  По дороге хотела забрать из лаборатории пульт, но смещающаяся стена едва не сплющила меня на пороге — чудом отскочить успела.  Драконы заметали следы. 
     Однако правая башня еще была открыта.  Я сбросила амуницию в угол крематория, рядом с кислородным баллоном и пошла на доносящиеся голоса. 
     Когда Марк успел переодеть штаны, да еще и заляпать их в брызгах крови, ума не приложу.  Светить продырявленные джинсы при отсутствии раны было бы глупо.  Но столь мелочные вопросы отпали сами, когда я заглянула в комнатку.  Эта каморка тонула в свете, он отражался от идеально белых стен и никелированных ножек-ручек подставок под инструменты.  В центре стояли четыре длинных стола, укрытые клеенкой.  Два из них были заняты. 
     — Лина, не надо, — Марк схватил меня за локоть, выпроваживая из комнаты. 
     — Пусти. 
     Я вырвалась.  На дороге возник Джон, но удерживать не стал, подпустил к столам. 
     Два лица.  Знакомые и неживые.  Я подошла вплотную.  Осталось выяснить два нюанса.  Первый отпал, стоило глянуть на руку «Джона».  Черная лилия на предплечье, словно траурный цветок.  Судя по краске, тату сделана недавно.  А вот вторую разгадку я нашла не сразу.  Ни одной раны, хотя тела в крови, как в саване, ни царапины, ни синяка.  Я коснулась лица «Джона», чтобы заглянуть в глаза, но голова повернулась и… отделилась от шеи. 
     — Значит… вот так?
     — Пойдем, Лина, — Джон потянул меня к выходу. 
     — Но менты все равно найдут… людей.  Глаза… и… кровь… как у вас кровь же будет! Они узнают…
     — Ничего никто не узнает.  Вот если бы мозг нашли.  Идем, Лина… Пожалуйста. 
     Я больше не сопротивлялась.  А в ворота уже звонили.  И телефон начал вибрировать. 
     Глава 13. 
     Ночная темнота понятие относительное.  Ни луна, ни звезды не соизволили высунуться из-за туч, будто их нежная психика не выдержит развернувшейся картины.  Кровяные лужи, размазанные вдоль забора, бликовали от света фонаря над воротами и десятков фар служебных машин.  Немногочисленные деревья раскинули по асфальту тени, словно решетки пересекшие пять (или шесть?) трупов, которые из-за вывернутых конечностей и неестественных поз больше походили на плетеных человечков.  То здесь, то там гаркали собаки, их утробный лай разносился по всей улице.  Шипели рации.  От кого-то пахло чесноком и курицей-гриль, но главенствовала сладко-медная вонь крови вперемешку с порохом и пылью. 
     В соседних окнах то и дело мелькали сонные физиономии соседей.  Выйти никто не решился. 
     — Лина, — Джон оттянул меня в дом.  — Марк ждет в спальне.  Я тут прикрою. 
     Я оглянулась, Вата ползал на коленях вокруг обезображенного трупа, на десятый раз пытаясь получить отпечатки пальцев.  Это занятие его отвлечет еще минут на пятнадцать.  Можно и отлучиться.