Может, обнажив внутренности, я сумею напугать людей.  Пусть они бегут прочь, только завидев меня издали.  Пусть спасаются.  А иначе…
     Блестящее лезвие входит легко — летняя одежда и хрупкий слой кожи не преграда заточенному клинку.  Один поворот, и струйка крови потянулась к рукоятке.  А вместе с ней — мрак волной подкатывает к глазам, отбрасывает вглубь сознания собственное Я и заполняет ячейки памяти чужой жизнью.  Бьются в конвульсиях нервы, замирает сердце до тех пор, пока не встряхнет тело живительный импульс мозга.  Он всемогущ, он местный Бог, дарующий веру в бесконечность и бессмертие. 
     Волосы облепили лицо и закрывающие его пальцы.  Казалось, что осталось совсем чуть-чуть до безумия.  Я кричала слова вслед за Анной Варни, коверкая неизвестный немецкий.  Ступни болели от прыжков.  Комната плясала вокруг диким пламенем. 
     И резко ворвался свет. 
     — Уже напиться успела что ли? — спросил Джон, морща нос от едкого дыма ароматических палочек и сигареты. 
     Марк подошел к ноутбуку, выключил музыку.  Тяжелая сумка плюхнулась в кресло. 
     — Вы вернулись? — мне с трудом удалось перевести дыхание. 
     — Погода не летная, — хмыкнул Джон. 
     Я бросила взгляд в окно и вздрогнула от блеска молнии.  К раскату грома сознание уже было готово. 
     Глава 15. 
     
     За окном разыгрался Апокалипсис.  В комнате было вряд ли спокойнее. 
     Никогда не видела столь быстрых сборов.  Даже Джон бросал вещи куда придется, выкидывал из шкафов белье прямо на пол.  Марк кружил по комнате, что-то выискивая в тумбочках. 
     — Чего стоишь? — гаркнул он.  — Одевайся, мы уезжаем. 
     Я вылетела из комнаты драной кошкой, которую закидали камнями.  Злость драконов объяснима, но не понятна.  Видимо, нам снова угрожают капканом, раз они вернулись ради нового бегства. 
     Я достала самую большую сумку.  Первым делом уложила на дно добытые книги, обернув их простыней.  Брать много одежды казалось глупым, в багаж отправились только белье, пара маек и один из плащей, припасенных для выездов на дело. 
     Ночь ломилась в дом, пытаясь разбить окно крупным градом, вспышки молний то и дело рвали на лоскуты темноту.  Для невроза требуется вмешательство угрозы, грозы или людей в уединение.  Для настороженности - все это вместе. 
     Понятно, что драконы с пустыми руками не уйдут, но я забежала в тир, побросала в сумку несколько полных обойм.  Уже сроднившийся «ТТ» и пару метательных клинков засунула за пояс. 
     Нормальный человек и врага не выпустит в такой ураган.  У порога разлилось море, за вуалью ливня едва проглядывал силуэт машины.  Очень странный силуэт. 
     — Вы куда «Фолькс» дели?
     Марк вытолкнул меня из дверей под водную дробь. 
     — Сменить пришлось, — ответил он тоном отмашки от назойливого комара. 
     В такой ситуации я решила перетерпеть. 
     
     Впервые за месяц омского существования я ехала вглубь Старого Кировска.  Дворники работали без остановки, но не спасали от непроглядной серой массы ливня.  На счастье, пустая дорога петляла дворами, и ни одна Жизнь не попала под колеса.  Марк выглядел измотанным.  Курил одну сигарету за другой, пока я не закашлялась. 
     — Тебе же нравится дым, — заметил он, глядя на меня с прищуром. 
     — Не в таких количествах. 
     — Терпи. 
     Приходится.  Если открыть окно - моментально промокнешь. 
     — Куда мы едем?
     — В Ад, — отозвался Джон, и оба рассмеялись. 
     Страшно.  Мне стало страшно и обидно, будто месяц совместной жизни стерся, и я вновь ехала из родного города с грабителями ювелирных магазинов. 
     Дождь кончился.  В Омске ливни чересчур коротки, но их хватает, чтобы превратить город в венецианские каналы. 
     — Дай телефон, — потребовал Марк. 
     Я достала мобильный, он тут же вылетел через приспущенное окно в огромную лужу.  Жалобный «плюх» потонул в гуле мотора. 
     — Другой купишь, — огрызнулась я.  Похоже, у драконов окончательно снесло крышу. 
     Ответом стала усмешка. 
     
     Здание, у которого мы остановились, торчало ободранным утесом среди пустыря.  В заколоченных крест накрест оконных ямах гулял ветер, то и дело выдувая из внутренностей мусор.  Скрипели покосившиеся двери.