Одно дело – надуть энпиров, а смыться от поднятых на уши спецслужб – совсем другое.  Опасное и бесшансовое. 
     Подростки молча уставились на меня.  Нервничали.  Девчонка игралась с пирсингом, то втягивала шип до выемки на губе, то выдвигала до демонстрации оси.  Парнишка в изорванной майке теребил пальцами петлю для ремня на грязных штанах.  Блондин царапал ногтем неровность бетона стены. 
     -- Почему Морелла? – спросила я, без интереса, чтобы хоть как-то расшевелить свидетелей. 
     -- Ну-у-у, -- девчонка оставила в покое пирсинг, принялась теребить разноцветные веревочки на запястьях, -- в новостях говорили, что ты разбилась на машине.  Почти разбилась.  В другом городе.  А потом приехала сюда.  Но ты ведь умерла тогда, правда? И воскресла.  Как Морелла у По.  Правда, та умерла от болезни.  Но тоже ведь воскресла, пусть и в дочке. 
     -- Чушь, -- выплюнул в лицо девчонке блондин. 
     -- Зато имя красивое! – парировала фантазерка. 
     Меня прошиб пот.  Домой нельзя – возьмут на первой же улице.  Здесь спрятаться негде.  Уехать тоже не позволят – уверена, на каждой трассе дежурит по патрулю.  В город-то меня впустили.  Как в ловушку.  А выпустить…
     Вспомнился дед.  Старый маразматик порой говорил дельные вещи. 
     В тот день я явилась из школы зареванная.  Праздничный фартук, слегка великоватый для пятиклашки, в грязи, у портфеля оторвана ручка, косички в разные стороны с распущенными бантами.  Родителей, как всегда не оказалось дома.  Зато был дед.  Сидел перед телевизором с бутылкой пива и обсасывал вяленую рыбу, рассыпая чешую на метр вокруг дивана.  Я ему рассказала, как старшие мальчишки обзывались словом на букву «п», как девчонки устроили бойкот, потому что я не дала им списать контрольную, и все перемены дежурства в коридоре подговаривали ребят из соседних классов носиться, как угорелые, хватая меня за волосы.  А за то, что завуч вызвала их родителей, окунули в лужу за школьным забором. 
     Дед меня выслушал, не отрываясь от телевизора. 
     -- Слышь, кнопка, -- сказал он, причмокивая мокрыми губами с прилипшими чешуйками.  – В неравной войне всегда присоединяйся к сильному.  Даже коль придется потом и с ним драться – все равно.  Лучшему и проиграть почетно. 
     Через день меня хорошенько взгрели за принесенное старшеклассникам пиво и подстрекательство к межпотоковой розни.  Зато ни одна мокрощелка не смела косо глянуть в мою сторону, потому что за спиной стояли купленные широкоплечие защитники. 
     Всегда присоединяйся к сильному.  Кто сильнее в моей войне-по-взрослому? Количество или качество?
     -- Телефон есть? – спросила я. 
     Блондин исчез в проеме и тут же появился, протягивая мобильник одной из последних моделей.  Даже через перчатки я почувствовала холод пальцев паренька.  Или это мои пылали?
     Аккуратно спрятав «ТТ» в карман, я набрала номер Джона.  Затем Марка.  Оба – вне зоны действия сети.  Посомневавшись, я все-таки позвонила в замок и долго слушала флегматичный гудок, проклиная Христа, Бога-Отца, Дьявола и всех, кого удалось вспомнить. 
     Я не хотела убивать. 
     -- Не отвечает? – участливо спросила девчонка.  Шип пирсинга снова заерзал в губе.  У меня родилось неуместное любопытство – если набрать полный рот пива и надуть щеки, польется ли оно через дырочку?
     -- Нет, -- телефон я отдавать не стала. 
     -- Может, помочь чем? Найти кого-то надо? У Клина папа в гараже работает, где все ментовские шишки машины ставят.  Может, пробить аккуратно? Клин, да кончай ты дрыхнуть! – она стянула кроссовок и запустила в каморку, откуда тут же раздался смачный шлепок и нечленораздельное мычание. 
     -- Не буди его, -- попросила я. 
     Сердце скукожилось.  Эти ребята такие молодые и безобидные.  Но они меня видели.  Они могут выследить. 
     Скользящий взгляд, легкое прикосновение к сознанию, и самая удобная мишень показалась пульсирующим заревом нерастраченной страсти. 
     -- Так, -- я собралась, отбросила сентиментальность, хоть и далось это нелегко.  – Вы двое пойдемте со мной, а ты… -- я оглядела мускулистый оголенный торс блондина, -- оденься пока.  На улице прохладно. 
     Девчонка молнией метнулась в каморку, допрыгала назад, на ходу зашнуровывая кроссовок.  Парнишка в порванной майке уже маячил за дверью бункера. 
     -- Здесь есть подвал? – я отлично знала, где он.  – Проводите. 
     -- Может, я тут подожду? – мальчик щурился от раскрасневшегося солнца, постоянно поправляя майку. 
     -- Нет, поможешь мне.  Она одна не справится.