Слышишь?
     Я задержала дыхание, прикусив губу. 
     -- Не хочу в Европу.  Мне Питер нравится. 
     Я вынула из уха динамик и бросила в бардачок.  Энпиры охотились за драконами слишком давно, чтобы остаться незамеченными.  И я подвернулась как нельзя кстати.  Хороший отвлекающий маневр – подбросить девчонку своре собак, чтобы спокойно добраться до цели. 
     Я вспомнила все.  Запароленные реплики по дороге в еще незнакомый Омск.  Первую встречу с Ватой, который удивительно вовремя оказался рядом.  Неожиданный отъезд, якобы ради уничтожения следов моего воскрешения.  Я вспомнила нарочито громкую ругань драконов после гибели Принцессы.  Именно тогда началась открытая война, хотя передо мной разыгрывали наивное неведение. 
     Что мешало раньше разглядеть очевидное?
     Передатчик призывно пищал, пока не отправился в форточку.  Я не хотела быть ни чьей марионеткой.  Не важно, у кого в руках крестовина, все равно леска когда-нибудь перережет вены.  С драконами или без я должна сделать то, ради чего сбежала из загородного дома.  Братцами можно заняться позже. 
     
     После агрессоров ходить на каблуках неудобно.  Ножны во весь локоть не мешают, а вот браслеты у их основания доставляют дискомфорт – Марк слегка ошибся в размере, кожаный ободок впивается в запястье (еще и цепочка с кольцом мешается), кисть в движениях скована.  К поясу и уплотненному подкладу плаща пристегнута дюжина пистолетов.  Ходячая пороховая бочка. 
     Ее так легко пристрелить со снайперской винтовки. 
     Но я нужна живой. 
     
     Ворота открыты, на проходной ждет парочка идиотов. 
     -- Сложите оружие и поднимите руки. 
     Встали по обе стороны.  Вальяжные, самоуверенные.  Надеются на свою реакцию.  А я быстрее.  Пиф-паф.  Минус два патрона, плюс два простреленных черепа.  Один ноль в мою пользу. 
     Правая рука дернулась.  Пуля попала по пистолету, отбросила его в насыпь щебенки.  Обезвредить хотят.  Не получится.  Три выстрела, и в маленьких окошках перехода между цехами больше не маячат макушки снайперов.  Даже присесть не успели. 
     На пороге административного здания показался Певец, как всегда увешанный блестками и цепочками. 
     -- А мы вас ждем! – он манерно развел руки в стороны. 
     -- Я вижу. 
     -- То лишь маленькая предосторожность.  Сами понимаете.  Да проходите же. 
     -- Только после вас, -- в тон слюбезничала я, но улыбка с пухлого лица слетела. 
     Поднявшись на деревянное, еще пахнущее краской крыльцо, я поняла, что карманы пусты.  Запасные обоймы остались в машине.  Досаду смягчила маленькая радость – недавний ремонт здания не нарушил планировки.  Все те же коридоры с огромными окнами, небольшие кабинеты по правую руку, лестница по-прежнему находится в самом конце.  И ступени остались кривыми, разной высоты и ширины.  Как во времена работы деда. 
     Певец не сказал ни слова на мои пинки в каждую дверь первого этажа, хотя подобная предосторожность явно пришлась не по вкусу.  Он всякий раз сопел и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.  В кабинетах никто не прятался.  Я проверяла не взглядом, а обостренным до крайности радаром чувств.  Перенапряжение отдавалось в ушах ноющей болью, но у меня не было права на ошибку, и так немало натворила. 
     На третьем этаже кабинеты больше, некоторые разбиты на две части для обеспечения покоя руководителям. 
     Далеко ходить не пришлось.  За второй дверью ждала делегация.  Все лица знакомы до отвращения. 
     -- Дочка! – располневший «папаша» кинулся ко мне и напоролся на дуло «ТТ». 
     -- Уберите обезьяну, пока не пристрелила, -- пришлось поднапрячься, чтобы вытянуть из точной копии не стыкующиеся с характером отца заниженную самооценку, транжирство и любовь к каналу «Дискавери». 
     -- Говорил я вам, что Алина не так глупа, как хотелось бы, -- проскрипел Актер из-за стола и махнул сморщенной рукой «папаше», чтобы убирался.  Выжил все-таки, старый пень.  – Проходите, мы вам и стульчик приготовили, -- он указал на офисное кресло в центре комнаты. 
     Удобное расположение, ничего не скажешь.  Слева от кресла дверь в большой кабинет, там при полной боевой готовности ждут человек пять.  Двое с автоматами якобы сторожат «родителей».  «Папочка» с «мамашей» сидят в мягких креслах, обтянутых черной кожей.