— Надо тело предъявить, а где я его возьму?! Тоже, стрекаешь, как сорока… сбегутся сычи, ни хрена не получим! Тихо надо…
     — Это что, нашу квартиру делят?! — изменившись в лице, Ян повернулся к побледневшей и прикусившей губу Ядвиге.  Им голос был знаком. 
     — А на что она вам?! — усмехнулся Никола.  — пусть достанется хорошим людям!
     — Ну, знаешь! Я еще не умер! — возмутился до глубины души Ян. 
     — Умер, не умер — руки коротки, — похлопал его по плечу с сочувствием Макс. 
     — А вы позвоните, — предложил простодушно Гоблин Яша.  — У вас часто так делают.  Привет, че звонишь?! А-а-а… Ну возьми трубку! Ну, возьми!. .  Че, на занятия идем?. . 
     — Как? — развел руками Ян.  — Сотовые давно сдохли! Ношу, как тотем!
     — Я помогу, я могу… Не позвонить, поверить.  Я иногда так делал, если заняться нечем.  Музыку слушаю… Если как сейчас рядом, сигналы проходят.  «А я добьюсь твоей любви…» — затянул он.  — Мы как раз рядом с вашим миром, еще три дня назад…
     На Гоблина Яшку воззрились все земляне, пытаясь переварить новость.  Он как-то сразу вырос в глазах, вдруг оставив их далеко позади.  Никому и в голову не пришло, как следуют расспросить его о его необыкновенных свойствах полудуха-получеловека. 
     — Валяй! — кивнул Ян, измышляя, чтобы такое ответить родственничкам. 
     К Гоблину Яше как всегда выстроилась очередь, кроме Макса и Машки.  Им позвонить оказалось некому, разве что соседке, которой оставили скотину, но телефона у нее не было, а пугать не хотелось.  И вдруг испугался Кирилл, не зная, что сказать матери, которая давно его похоронила.  Он вдруг ощутил пустоту. 
     — Не парься, — подошел довольный Ян.  — Скажи, что в тайге на прииске.  Все здорово, все классно, когда вернешься, не знаешь. 
     — Она с ума сойдет, когда номер не высветится, она у меня не глупая, — расстроился Кирилл еще больше. 
     — А ты дождись, когда она будет на дежурстве, если ее позовут, поверит.  Ну, типа, свой не берет, а на сотовый не соединяют.  Если Гоблин смог в наш мир заглянуть, козлов этих, которые нас сюда засунули, отыщем — я уверен!
     — Спасибо, друг! — тепло поблагодарил Кирилл, расчувствовавшись. 
     Где-то глубоко он вдруг почувствовал боль, которая волной разошлась по телу, но не ранила, а словно поманила куда-то.  И неожиданно понял, что со многими друзьями, которые были с ним рядом все это время, да, пожалуй, со всеми, уже не хочется расставаться.  И тот мир его совсем не манит, разве что мать, тетя Вера, Мирка с Александром, которым не хотелось причинять боль.  Но гуманоидам было что терять, их миры такими и были, как этот, наполненный жизнью и смыслом, без боли, без жестокости, без борьбы за место под солнцем. 
     
     Кирилл едва дождался следующего дня, обратившись к Гоблину Яше с личной просьбой, сначала хорошенько порасспросив, что твориться в доме, рассказав свою историю с самого начала.  Известие, что дома успокоились, его и огорчило, и обрадовало.  Мать, конечно, обвиняла в его гибели Штернов, но доказательств не было — ей пришлось отступиться.  Тетя Вера немного винила себя, плакала по ночам, как мать, а после обе перенесли всю свою любовь на маленького Олежку, который теперь стал чем-то вроде Кирилла, которого пытались воспитать заново.  Сашка все еще был болен, но после заявлений матери обходил дом Штернов десятой дорогой.  Разве что Мирка, занятая воспитанием сына, не верила в его смерть, категорично заявляя, что от Кирилла всего можно ждать — в смысле, хорошего, постепенно уверив в этом и тетю Веру, которая, наконец, смогла расшифровать надпись в пещере — «дверь». 
     — Соединять? — хитро прищурился он. 
     — Стоп, а почему ты молчал? Мы ж давно могли вернуться! — упрекнул Кирилл. 
     Гоблин покачал головой. 
     — Твоя теория устройства миров замечательно отражает суть.  Мы находимся в мире, который иногда близко к вашему миру.  Представь орбиты электрона, и орбиту другого, который на внешней оболочке.  Вышли на финишную прямую, кажется, так у вас говорят? А перейти из одного мира в другой можно только через ядро миров.  Там! — он неопределенно кивнул в землю.  — Если не выпустят, не выйдем. 
     — А как они перебрасывают в другой мир землю, животных, постройки?
     Гоблин повел плечом, пренебрежительно оттопырив губу. 
     — Это как передача импульса — слаженная работа всех систем.  Кстати, здесь не только эпохи земли.  Таких мест по пальцам пересчитать! Рассадник жизни, в котором многие оставляют самое ценное, чтобы однажды пополнить или восстановить условия, к которым приспособились.  Снаружи, всегда что-то происходит, то метеорит на голову свалиться, то, как с динозаврами, климат поменялся.  Но не всем дано войти сюда… Зачем восстанавливать ваш мир, если вы же уничтожили его? — философски заметил он.  — Вы злые, жестокие, вам нужна кровь.  Для половины вашего населения убивать естественная потребность, как для другой ограждать убийц от гнева Бога.  Вы или ненавидите, или рисуете, принимая вымысел за реальность. 
     — Я знаю, — согласился Кирилл.  — Но мы не выбираем.  Если он сформировался и сильные имеют тебя, как тогда быть? Попробуй и нас понять, — Кирилл пожал плечами, развел руки, покачав головой.  — Люди убивают животных, друг друга, вырубают леса, травят моря и океаны, жгут книги, вешаются — но если позвать за собой, не пойдут.  Убивая и умирая, все до одного считают себя праведниками.  Мы не злые, мы конченные, убивая свой мир, до последнего будем верить, что творили добро.  Нам их не остановить.  И не только демоны виноваты. 
     — Мне тебя жаль! Ты рай видел, ты уже не сможешь без него.  Это как посадить себя за решетку, в которой нет света и воздуха. 
     — Но когда ты один, Рай рано или поздно становиться Адом, — откровенно признался Кирилл, вздохнув с завистью.