— Замечено, чем больше ждешь, тем меньше шанса.  У меня мать врач, я про это наслушался. 
     — Ну, смотри, твои проблемы! — отшутился Макс, помогая ему.  — Мы с тобой мечтали породниться! Ну и, вроде как первый потомок, слава и почет!
     — Я буду сильно переживать, если мы начнем размножаться, не имея медицинского образования, — вздохнул Ян.  — Столько разных случаев знаю, когда все заканчивалось смертями.  Если плоды наши застрянут, зелененькие не помогут.  Вы что-то про город рассказывали, там, случайно, больниц не было?
     — Не знаю, мы несколько домов осмотрели, — пожал плечами Макс.  — Но топоры, пилы, инструмент — нам бы пригодился.  Свой-то еще долго не появится.  Кир, ты когда с железом решишь?!
     — Ты мне руду найди для начала! Думаешь, это так просто? — насупился Кирилл.  — Даже алюминий не получилось, как без специального оборудования?! Глинозема навалом, а где криолит взять, и в чем расплавить до тысячи градуса? Все опять упирается в домну, в топливо для нее, и не придумал еще, как горячий воздух подавать. 
     — Думай! Думай! Даже гуманоиды на тебя надеются! — подбодрил его Никола. 
     — Вот смотрю на них, и понимаю, вроде телепаты, космос освоили, нечета нам, а хуже нас! — философски подметил Ян.  — Чем больше у цивилизации знаний, тем меньше его у народа.  Все знают про железо, а откуда берется, не додумались поинтересоваться.  Про радио знаем, про телевиденье, гуманоиды голограммные компы вспоминают, а с чем едят, а как работает, никто толком сказать не может! И так куда ни плюнь! Мы не стали знать больше, мы знаем меньше — предки наши по земле ходили, а мы нахватались всего по верхушкам.  Даже ведь и оставит после себя нечего. 
     — Да ладно тебе! Продумаем! Не, надо в город идти, самое время, — твердо решил Макс.  — Зря время теряем.  Не иначе, год здесь сдвинут.  Ребята! — вдруг вскинулся он, с незадачливостью уставившись на свои загнутые пальцы.  — Новый год на носу! Мы ровно полгода здесь!
     — Точно-точно! — разрешился от задумчивости Никола, возбужденно махнув руками.  — Мы когда сюда пришли?! В конце июня! Июль, август — по лесу шатались.  Две недели гнались за динами, еще три месяца балду гоняли, потом бомбу нашли… — он покрутил руками, подсчитывая на пальцах.  — Две недели прошло, как мы ее в шахте прятали. 
     — Отчего это балду?! — не согласился Ян, удовлетворенно посматривая на минидеревню, в которой дома теперь смотрелись убого.  На солнце папоротниковые и пальмовые листья высохли, оголив бамбуковые и хвощовые стебли, составляющие основу хижин.  Саму деревню оградили частоколом и рвом, чтобы не заползали змеи.  — Быт налаживали… Дураки мы! Надо было из камня строить!
      — У нас цемент не прочный, первый дождь и нас этими камнями накроет, — не согласился Никола, взваливая на себя внушительных размеров мешок.  — Честное слово, Кир, когда поднимемся хотя бы до цемента, дадим тебе звание «Отец Народа» и сделаем почетным гражданином. 
     — И закатаем в памятник! — рассмеялся Ян. 
     — Я-то вообще во всем этом ни бум-бум, простой русский крестьянин, — пожалел Макс.  — По техникуму техник-электрик.  А вы, — обратился он к Яну и николе, — чем в миру занимались? — поинтересовался он, возглавляя пеший строй. 
     Ян пожал плечами. 
     — Таксовал.  Нет, профессия, конечно, есть, инженер компьютерных сетей, но здесь моя профессия без пользы. 
     — Может быть, в далеком будущем пригодится еще, будущее, знаешь ли, не за горами… — успокоил его Кирилл, обрывая на ходу орехи с голых ветвей орешника, сбросившего пожелтевшие листья. 
     — А я на заводе работал, пока не нас не закрыли.  Москвичи по дешевке выкупили, сначала зарплату урезали, потом сокращения начались, а потом вообще закрыли, распродав имущество.  А у нас там работать больше негде.  Еще шахта была, но ее закрыли еще раньше.  У нас что-то типа поселка. 
     — А на своем заводе чем занимался? — поинтересовался Макс.  — Нам теперь все пригодиться. 
     — Детали строгали, какие закажут.  А потом сказали: дорого! Далеко! Сказали — сельским хозяйством занимайтесь, мы вам кредит сто тысяч дадим!
     Никола и Макс загоготали. 
     — А че вы ржете? Мало?
     — Камаз, чтобы зерно или сено вывезти с поля — дешевле двух миллионов не купишь, комбайн — десять миллионов, трактор — три миллиона, он дороже камаза стоит, плуг, сеялка, культиватор, им цены нет, свои давно не производят, — объяснил Макс, тыча под нос Яна загнутые пальцы.  — Скотный двор, сама скотина, чтобы польза была, а не та, которая ради забавы, горючее, удобрения, какие-никакие пестициды и гербициды.  Предположим, все это есть.  Обработать таким комплектом можно до ста гектар.  Урожай, нормальный урожай — двадцать центнеров с гектара, если зерно сортовое.  Закуп тонны — шесть тысяч.  Сто умножаем на двенадцать тысяч — миллион двести тысяч.  Через год вся эта техника начнет сыпаться.  Окупаемости никакой. 
     — Ну так, мясо, молоко…
     — А смысл? За что горб ломаешь? Когда цены поднимутся, как на сахар — вчетверо, тогда посмотрим! А деревянную соху пусть правительство само за собой таскает.  Мы не рабы — рабы не мы! Оно нас в три погибели гнет, а когда мы ему про горючее, про кирпич, про металл, он нам что отвечает? У нас демократия! Свободный рынок!
     — Нам-то что до них?! — рассмеялся Кирилл.  — И пусть будет свободным и голодным, глядишь, одни олигархи останутся, остальные вымрут.  Мы тут, они там! У нас своя жизнь, мы здесь как сыр в масле. 
     — Да как-то обидно, поимели нас, — расстроился Макс.  — А случись завтра война, будут жрать друг друга — тыла нет, ничему не научились. 
     — Избавь нас от угрызений совести, мы тут ни при чем, — осадил его Кирилл.  — народу по-моему, тоже по барабану.  Он тихо сам собою…
     
     
     Наконец, добрались до водопада.  Горная река, слагаясь из множества мелких ручьев где-то на вершине тающего ледника, пробивала себе путь под скалами и через пещеры, вымывая непрочные породы.  Воды сначала собирались в подножии, в огромной чаши пресноводного озера, возле которого визжали, пищали, рычали, мычали все птицы и животные, нуждающиеся в пресной воде.  Дальше, рассекая надвое по границе живописной долины и непроходимых джунглей, прокладывала путь к морю, наполняя водой голубую лагуну, в который рыбы было столько, что ее ловили голыми руками, особенно во время отлива.  Оставалась не только рыба, ракушки и прочая водная живность, но и заросли морской травы, которая затянула прибрежные воды моря или океана — это пока выяснить не удалось.  И кто только не жевал ее утра до ночи! И динозавры, и жвачные млекопитающиеся, и морские коровы, и птицы всех мастей и видов, и ракушки, прилипшие к мясистым сочным листьям.