Поливали, пололи, опять закатывали в банки, распределяя, что в подвал, а что в овощную яму и ледник, которые Александр и Славка выкопали в прошлое лето, подогнав трактор.  В новом доме Александра Кирилл выдержал недолго.  Рачительный хозяин теперь выговаривал и за погнутый гвоздь.  Он житья не давал ни себе, ни соседу, приставая к тому то с повалившимся забором, то заставлял подправить окно, чтобы ни то, ни другое не портило вид, то взывал к его совести, призывая разобраться с коровой, навалившей кучу прямо на дороге.  И, как это ни странно, Мирослава его поддерживала, изменившись до неузнаваемости.  «Туфли три тысячи стоят!» «Руки не из того места растут?!»
     «Где же я просчитался-то?!» — пилил себя Кирилл, вспоминая, какой Мирка была.  «Муж и жена — одна сатана! — пренебрежительно фыркала тетя Вера.  — Плюнь, срослось и ладно!»
     Пару раз он сходил за грибами, убедившись, что нет ни одного леса, в который бы он захотел пойти еще раз.  Те двенадцать грибов, которые сумел найти, достались ему случайно.  Просто их не искали, как следует.  Лето выдалось сухое, сами грибы были, но на корню поеденные червями.  После семиречинских лесов слушать тишину и видеть пустой лес было непривычно.  Человек разорил и раздел природу догола — ни зайца, ни волка, ни птиц, ни белки — все попрятались, а из трав только те, что не годились в пищу.  Да и сами деревья, будто сорная трава, не то, чтобы маленькие — обиженные, больные.  Еще один день он разбирал дрова, раскалывая и складывая в поленницу, и день чистил колодец, ныряя и собирая со дна накопившийся ил.  А после, чтобы не тратить время, заставил себя сесть за учебники. 
     И когда вдруг зазвонил сотовый, высветив незнакомый номерок, и вкрадчивый голос профессора Авдотьи Захаровны позвал к пещере, Кирилл чуть не сошел с ума от радости. 
     
     — Передаю по буквам: армейская служба у тебя началась! — весело сообщила Авдотья Захаровна.  — Мы следим за поместьем, и не все в нем ладно. 
     Кирилл поперхнулся сырной плесенью, которой старушка его решила побаловать, после того как накопали целый пакет корней лопуха и набрали корзину шляпок красного мухомора. 
     Бабка Авдотья похлопала его по спине. 
     — Артура Генриховича собираются нынче убить.  План таков, все хозяйство объединили в одно, он теперь генеральный директор.  Он как бы и хозяин, и не хозяин, все доходы по осени распределяют между работниками.  И многим Черемушки, как бельмо в глазу.  Сама его должность выборная, а раз выборная, другого человека выбрать недолго.  Охрану мы к нему приставили, но не должно по полям с автоматами людей пугать.  Исполнителей мы знаем, а кто приказы отдает, пока не нашли.  Покарауль маленько.  Ты тут вроде как свой, примелькался.  Вот тебе волшебный приборчик — связь будете держать, а близко не подходи.  Минут за десять проверишь дорогу, по которой Сам поедет.  Лесок там какой — просканируй, люди — обрати внимание.  Будут подозрения — пошли сообщение.  Надо будет убрать — используй паралич. 
     Заданию Кирилл не обрадовался — прощайте скалистые горы!
     — А надолго? — удрученно поинтересовался он. 
     — Пока главаря не найдем.  Приборы его больную голову не выдают, не видал никто.  Сама операция в плане подготовки, изучают местность, когда, куда и с кем.  На тебя выписано транспортное средство, доставят нынче вечером.  Тут таких много, но шумит потише и скорость повыше.  И окуляры волшебные, и днем и ночью зрят.  И не светись лишний раз. 
     — Понял, не дурак, — рассмеялся Кирилл.  — Эх, мне бы Макса!
     — У Макса своих забот полно! Он родину-мать за мягкое место щупает.  Доживет ли до утра, не знаю… — Авдотья Захаровна помрачнела и задумалась. 
     — В смысле? — прищурился Кирилл. 
     — Да нешто летом отдыхают?! — всплеснула старушка руками.  — Из боярского плена вызволять пошел Марфушку!
     Странно, но поначалу Кирилл даже улыбнулся, не сразу сообразив, что в плен взяли Машку, и вот бы знать в какой! На словах выглядело не страшно.  Но минуту спустя он молча взвыл.  Кто?! Навская сила не знала ни жалости, ни пощады, когда косила людей.  Могли в дом терпимости продать, или на те же органы, или за границу переправить, или выкуп потребуют, Макс теперь не бедный…
     Кириллу вдруг захотелось сию же минуту оказаться рядом с Максом, которому, несомненно, требовалась помощь.  Планируемое убийство Артура Генриховича не шло ни в какое сравнение с потерей друзей. 
     — Был ты, Кир, дурак дураком, дураком и остался, — засмеялась старушка, снова напомнив ему бабу-ягу.  — Да кто, когда болел за человека?! На всей матушке Руси человека-то и не сыскать.  Не бьемся мы, думаешь, за землю-матушку? Про деревню сказывают: Черемушки богато живут — а богатство разве не с Черемушек зачинается? Пришли, посмотрели.  Можно, если по уму.  И вроде ума много не надо.  Запруду сделай — рыбу выпусти, а на другой год бери да продавай.  Или вот займись-ка глиной — и горшок, и кирпич, и алюминий.  Или лес.  Разбей на сто участков, руби да высаживай, руби да высаживай, чтобы и правнукам было что рубить.  Ель, сосна, лиственница, кедр… А как раньше-то было, пошел человек в лес — и малиновую веточку с собой прихватил, а то и рябину, и смородину, и черемуху, и яблоньку.  А через десять лет пошел в лес, и глаза радуются.  Ты с добром, и к тебе добро.  Не придут вороги за человека заступиться, Макс и Машенька дела их черные на белый свет вытаскивают.  А когда люди знают, по сторонам посматривают.  По тебе работа, али нет, уж и сомневаться начала…
     — Авдотья Захаровна, обижаете! — покраснел Кирилл.  — Я, правда, я со всей ответственностью… Просто, мы в горы собирались, чтобы мои без работы не остались. 
     — Ну, до того времени доживем ли? — старушка опять тяжело вздохнула.