Но нет, пару раз слетела в сугроб с обочины, еще пару раз чуть не утопила машину.  Сорок километров шла пешком, чтобы вызвать на подмогу трактор.  И стоило ей чуть-чуть понервничать, как ее тут же штрафовали за превышение скорости. 
     Пока мать и тетя Августа разговаривали, сидя на скамейке, тетя Вера надула шарики, развесив по ограде, умиляясь теплу, солнцу и первой траве, по которой можно было ходить босиком.  Перед домом Александр и Матвей Васильевич разжигали мангал, разрубая ветви садовых деревьев, оставшиеся после обрезки.  Туз прохаживался рядом, непременно останавливаясь возле ведра с мясом, глубоко втягивая носом воздух.  Кирилл перенес вещи тети Веры и тети Августы в комнату матери.  Сообразив, что сумки тяжелые, Матвей Васильевич вызвался ему помочь.  Тетя Вера и тетя Августа, полной грудью вдохнув деревенский воздух, последовали за ними. 
     
     — О! — округлились рот и глаза у тети Веры.  — Может я у вас лето поживу? — осматривая комнату, предложила она, открыв дверцы шкафа.  — Боже, всегда мечтала о камине….  Остаюсь! — она плюхнулась на софу, блаженно улыбаясь. 
     — Поэтому и поставили камин, чтобы вам понравилось, — сообщил Матвей.  — Владимировна много о вас рассказывала, ждала. 
     В присутствии дам он чувствовал себя сковано, покраснел, веснушки проступали ярче — он хмурился и торопился уйти.  Тетя Вера закосила взглядом в его сторону, молча жестами вопрошая Кирилла.  Кирилл так же молча, ответил, укоряя за нетерпение.  Когда Матвей Васильевич ушел, первым делом тетя Вера поймала Кирилла, расцеловала в обе щеки.  Кирилл не отбивался, терпеливо дожидаясь, когда закончатся лобзания, понимая, что лучше не напоминать, что он заканчивает девятый класс и вот-вот станет совершеннолетним. 
     — Рассказывай! — хором приказали обе тетки. 
     — Что рассказывать? — растерялся Кирилл. 
     — Как вы тут, как мать? — потребовала тетя Августа. 
     — Что за мужчина тут у вас хозяйничает? — добавила тетя Вера. 
     — Про мужчин потом, — укорила ее тетя Августа.  — Это потом! Как мамино здоровье, только предельно честно, не выдам!
     — Нормально, кашляет, но не задыхается, много лучше, — успокоил Кирилл.  — Это правда! — он посмотрел на шутливо нахмуренную тетю Веру, — А дядя Матвей — это наш сосед, он нам с домом помогал.  Это Сашин начальник, он теперь работает у него в бригаде.  Не женат, детей нет. 
     — Просто так не помогают! — решительно заявила тетя Вера.  — У них с Анькой роман?
     — Да нет никакого романа! — обиделся Кирилл.  — Просто живем рядом, это дядя Лехи и Сереги.  Это деревня! Тут все друг друга знают!
     — Это те два рыжих пацана, что скутер свой разбирают на запчасти? — поинтересовалась тетя Августа.  — Похожи! Но я подозрительно отношусь к любому мужику, который не имеет детей в возрасте за пятьдесят.  Больной?!
     Кирилл понял, что они думают о романе матери и Матвея Васильевича, невзирая на его оправдательную речь. 
     — Нет у них никого романа! Сомневаться надо? — обиделся он, не зная как еще их можно убедить.  — Свободный он! Ну, я так думаю… И не больной, нормальный.  Может, не повезло просто.  Встретившись с такими тетками, — Кирилл скептически осмотрел обоих, — я бы тоже не захотел жениться. 
     Женщины переглянулись. 
     — Спасибо, племянничек! — обиделась тетя Вера.  — и в правду вырос, если о женитьбе подумываешь! Присмотрел кого? В школе? Влюбился? Рассказывай!!! — она подняла руки «сдаюсь», согласно помахала ими, всем своим видом выражая доверие.  — Я не думаю, как Августа, что человек обязательно нездоров, если не обзавелся хвостиками к пятидесяти, — сердито взглянула на тетю Августу.  — Замечательно, может, меня, красивую, ждал! Но если я разобью Анькино сердце, голову оторвем тебе, Кирюха! — пригрозила она. 
     — А Матвей симпатичный мужчина, глаза у него черные, блестят как бусинки… — подумав немного, проговорила тетя Августа.  — Заметили, как краснеет?
     — Много ты видела мужчин, Августа, которые бы к пятидесяти сохранили такое качество? — прищелкнула языком тетя Вера.  — Да что бы на Анькином месте, проворонить такого мужика!
     Обе снова вопросительно уставились на Кирилла. 
     Кирилл понял, что убедить их не удалось, но доказывать ничего не стал.  Сердито хлопнув дверью и услышав, как прыснули ему вслед, он вышел, пожалев, что вообще остался с ними наедине. 
     
     Стол накрыли во дворе, выложив салаты и угощения, установили на окне музыкальный центр.  Когда упаренные женщины вышли из бани, Александр и Матвей уже нажарили шашлыков и потушили на углях рыбу.  Вечером собрались гости: родители Сережи и Леши, соседка Инесса и коллеги матери по работе.  Одурев от счастья, Туз радовался гостям и угощению со стола, перепадавшего ему в изобилии.  Позже всех пришел Яков Самсонович, отец Ирины. 
     Никто, кроме Александра, который сразу же протянул ему руку и посадил рядом с собой, накладывая угощения, последнему гостю не обрадовался.  Его старались его не замечать, но он не огорчался, сел в сторонке и молча улыбался, наблюдая за вечеринкой.  Александр подсел к нему, не участвуя в разговорах, лишь подходил к столу, чтобы наполнить рюмку Якова Самсоновича и подложить ему очередную порцию горяченького мясца.  Тост за тостом — гости захмелели.  Тетя Вера, наконец, с красным носом и щеками, набралась смелости и подсела к Матвею, откровенно заигрывая.  Но он краснел и отодвигался, украдкой посматривая в сторону матери.  Кирилл уловил его взгляд, и взгляд ему не понравился.  Мать о чем-то оживленно беседовала с тетей Августой и коллегой по работе, не отвечая взаимностью.  Но Кириллу легче не стало, он вдруг испытал ревность. 
     Ох, уж эти игры взрослых! А вдруг обе женщины были правы?
     Наконец, гости начали расходиться.  Засобирался и Яков Самсонович, прощаясь с Александром.  Увлеченная Матвеем, тетя Вера только сейчас обратила на Якова Самсоновича внимание и сообразила, что перед нею отец бывшей невесты племянника. 
     — А он что тут делает?! — удивилась она.  — Кто ему разрешил здесь находиться?
     — Да он тут частенько бывает, — пояснил ей ситуацию Кирилл, усмехнувшись.  — Проверяет, не нашелся ли клад, зарытый их бабуськой. 
     — Это мой друг, — заявил Александр, вызывающе.