Мытарство — исконное слово, обозначающее нищету и болезни, горе, а нам теперь пытаются доказать, что мытарь Матфей был не убогий бомж, выпрашивающий подаяния, а сборщик податей.  Да разве ж не бездельники и воры собирались возле Иисуса Христа, сопровождая его повсюду?! Заставь-ка наших налоговиков бродить по свету с нищими! Мыт — налог, который был введен уже после того, как на Руси утвердилось христианство.  Теперь нам пытаются доказать, что даже Русь, Русь!, как таковая не существовала! Кому это выгодно?! Само слово Рось, Русь — имеет корень языческой богини.  Так как же государство могло получить название в то время, когда на страну хлынули орды завоевателей, утвердивших себя царями, князьями, боярами, желающими поживиться на нашей земле?! И нас вынуждают славить их! Велик и могуч русский язык, и многие слова, забытые нами, открывают историю народа лучше, чем любые летописцы, которые преднамеренно облили прошлое народа грязью, чтобы стереть историю с лица земли и из памяти — а заодно и жестокое уничтожение самого народа с его культурой, знаниями, великим прошлым. 
     Или сведения, что вдовы сжигали себя на кострах с трупом мужа, и обычай тот был изжит лишь с принятием христианства…
     Бред! Какой муж-отец позволит оставить своих детей на сиротство?! Отважные, добродушные, заботливые, трудолюбивые… И вдруг, самые что ни наесть людоеды, которые не заботятся о своем потомстве?! Взять, например, огонь Ваала и Молоха, в который бросали своих детей — создавая некую защиту, которая должна была в будущем оградить их от чего-то.  И нам так же тупо пытаются доказать, что кто-то бросал детей в огонь! Но: «Будешь ли переходить через воды, Я с тобою, - через реки ли, они не потопят тебя; пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя».  Или: «Вот, все вы, которые возжигаете огонь, вооруженные зажигательными стрелами, - идите в пламень огня вашего и стрел, раскаленных вами! Это будет вам от руки Моей; в мучении умрете».  Это не тот огонь! И костры, через которые прыгали во время праздников, лишь символ того огня, через который человек должен был пройти и очистится.  А нам доказывают, что мы убивали друг друга…
     Версия, что Русь была темная и необразованная, выгодна только церкви, которая претендует считать себя лучом света в темном царстве.  Это политическая сила, паразитирующая на народных страданиях.  Доказано, чем глубже человека загнали в угол, тем более он нуждается в Боге, и тем более отдает.  При этом церковь ничего не дает взамен и ни за что не отвечает.  Поставь над человеком человека — и человек умер, как Бог, смирился с рабством, утвердившись в мысли, что над ним обязательно должен быть хозяин, а он — подневольное существо.  И делай с ним, что хочешь — унижай, обирай, высмеивай, издевайся. 
     — Кир, не слишком умно против Бога богохульствовать, — Мирослава была слегка напугана. 
     — Мирка, попробуй объяснить, с чего это вдруг твои родители, твой брат стали друг другу врагами? Не знаешь? Тогда читай Евангелие: «Я пришел разделить…» Или: «Когда всем будет плохо, вам будет хорошо…» Есть объективная сторона явления, которая не принята или не изучена, — Кир жестом указал на капище.  — А здесь разгадка.  Сама суть мне понятна! Я не вчера к этому пришел, много раньше — всегда чувствовал подвох.  Предположим, есть два человека, и можно на расстоянии через одного манипулировать другим.  Саня Ирку нашел по запаху, на остановке, он неделю дежурил, сам не свой был.  А если этот запах был приманкой — и показали ее через тебя?
     — Кир, ты в своем уме?! — Мирка застыла с вытянутым ртом.  — Как можно через меня что-то кому-то показать?!
     — В своем! — уверенно ответил Кирилл.  — Там, в моем сне, очень мудрые люди объяснили мне, как это бывает.  Ты вполне могла стать объектом насилия, о котором не помнишь.  А позже Александр ни с того, ни с сего вдруг выделяет тебя, испытывая сильную неприязнь.  Он даже не задумывается, почему Ирина так его манит, а ты… Извини, конечно, но если он зомби, то очень опасен и для тебя, и для нас.  Я заметил, он не воспринимает слова мамы, может ударить ее, даже тетю Веру, но ни разу не ударил меня — он теряется, как будто у него выключатель сработал.  Еще не человек, но уже не зомби.  Про меня не знали, или не посчитали серьезным противником. 
     — Кир, этого не может быть! — Мирка села рядом, слегка испугавшись. 
     — Может! Еще как может! Мы объявлены врагами, как его домашние, которые могут остановить, а ты… ты как человек, который вполне может управлять им на расстоянии.  По отношению к чужим он вполне адекватен, но для своих умер.  Фраза есть такая: «Враги домашние твои…» Это о нас.  Но, теперь про меня знают, и Сашка все еще в любое время доступен, а я жив.  И тогда можно смело предположить, что засунуть в человека такую программу можно лишь через второе лицо! А отсюда еще один вывод! Я должен охранять тебя двадцать четыре часа в сутки, ты — гарантия моей безопасности!
     — Боже! — Мирка побледнела, сглотнув ком в горле.  — В мою смену уже три раза поступал вызов… Светлана Германовна лично просила, чтобы меня послали…
     — И?! — насторожился Кирилл. 
     — Твоя мама… Она запретила, — Мирка покраснела.  — Ну, чтобы мы случайно с Сашей не столкнулись.  Она боится, что его… если он меня…
     — Посадят?
     Мирка кивнула. 
     — Тьфу, тьфу, тьфу! — Кирилл переплюнул.  — Не смей! — он расплылся в улыбке.  — Замечательная у меня мама!
     Мирослава снова кивнула. 
     — Попробуй посмотреть на это с другой стороны, — Кирилл обнял ее, кивнув на капище.  — Вселенная имеет двойственную структуру, это уже доказано, генетический код имеет двойную спираль, человек, по всем религиям древних, связан через ребро в одну плоть с другим человеком.  Не удивлюсь, если здесь изображен сам человек — дух и душа.  Одно начало, один конец, но не одно и то же. 
     — Кир, ради всего святого, пойдем отсюда, меня бросает в дрожь от одного этого места, — взмолилась Мирка, испуганно поежившись. 
     — Капище здесь ни при чем, это страшные воспоминания пытаются выйти наружу, — едва взглянув на нее, произнес Кирилл. 
     Мирка снова погрузилась во тьму — один глаз ее стал каким-то замученным, второй наконец-то прокричал голосом Александра.  Кирилл почувствовал ненависть брата кожей, словно вошел в зрачок и предстал перед ним.  И не обрадовался.  О Сашке он и думать забыл, пока пытался расположить к себе Мирославу, не особо задаваясь вопросом, что чувствует она.  С другой стороны, двое были относительно свободны в своем выборе, пока их не беспокоили и не сталкивали лбами.  Ни с кем ему не приходилось чувствовать себя так легко и уверенно, будто он знал Мирку всю свою жизнь.  Пока из нее не вылазила тьма, с нею было тепло, и кажется, он понимал ее с полуслова.  И тут же поймал себя на мысли, что мог ее себе придумать, обнаружив в ней что-то от брата, которого знал много лет, пока тот был для него примером для подражания. 
     — Я постараюсь вспомнить, — пообещала Мирка, задумчиво блуждая взглядом по земле. 
     — Не сможешь, — с мрачным видом покачал головой Кирилл.  — Сдается мне, человеку, который не видит тьму, вспомнить то, что за гранью, не дано.  Я вижу, а ты нет.  Ты чувствуешь себя прямо противоположно. 
     — Кир, ты, случаем, не экстрасенс? — прищурилась подозрительно Мирка. 
     — По секрету?
     Мирка кивнула. 
     — Наверное… Со вчерашнего дня.  Я…
     Кирилл запнулся.  Рассказывать Мирке о книге и странном животном, которое как бы кот, но не кот, он был не готов.  Сам он избегал даже думать о том, с чем столкнулся.  И хорошо помнил полученное предупреждение, внезапно сообразив, что сама книга могла пожелать достаться ему, а не кому-то другому.  Наверное, он был готов принять те знания, которые она таила.  Если уж на то пошло, то он всегда слушал внутренний голос, который манил его ко всему запретному и необычному, и всегда чувствовал, что случится вскоре — и обман.