— Мирка рассказала мне про ваши подвиги. 
     — Не буду утомлять.  Подумаешь, один минерал горит синим пламенем, другой желтым… Светоч не задержится в вашей голове, — мягко ушел Кирилл от ответа.  — А как твоя Ирина? Не звонит, не пишет?
     И сразу пожалел о своем вопросе.  Нет, демон не ушел.  В глазах брата промелькнула тревога, он как-то сразу переменился.  Заметила перемену и Мирослава, засобиравшись. 
     — Я провожу, — кивнул Кирилл, открывая дверь и дожидаясь, когда выйдет Александр. 
     — От кого и что прячем? — усмехнулся он. 
     — Моя комната, что хочу, то и делаю, — отрезал Кирилл, пряча ключи в карман.  — У тебя тоже замки вставлены. 
     
     
     Шли молча.  Ночь закончилась, на востоке разгоралось алое пламя.  Разговаривать Кириллу не хотелось, а Мирка понимала его.  И, наверное, чувствовала себя виноватой. 
     — Кир, — наконец, не выдержала она.  — Я с ним поцеловалась, но он по-настоящему мне нравится.  Вернее, нравился… Ничего такого не было. 
     — А сейчас? — заинтересовался Кирилл. 
     — И сейчас.  Но теперь я знаю, мы не можем быть вместе, он мне все рассказал.  Но друзьями мы могли бы…
     — Если ты думаешь, что я обиделся, то зря, — признался Кирилл.  — Ты одна имеешь право быть с ним.  Но я боюсь за тебя.  Заметила, как он испугался, когда я спросила его про Ирину? Если прикажут, он бросит тебя к ее ногам, даже не задумываясь. 
     — Почему ты так решил? — остановилась Мирослава, наваливаясь на забор. 
     — Потому что он зомби, — зло бросил Кирилл сквозь зубы.  — Они украли у нас все.  Да, нам повезло больше, чем тебе.  Но на нашем месте мог оказаться кто угодно.  Я должен защитить себя, мать, тетю Веру, тебя… Послушай… тебе опасно оставаться с ним наедине.  За любовь надо драться, но так, чтобы никто не понял, что мы деремся. 
     — Ты не можешь посвятить мне свою жизнь. 
     — А почему бы нет? Я сказал, — Кирилл пожал плечами.  — Я готов… На данный момент нет ничего более важного.  Папа всегда говорил: «Наш дом — наша крепость.  Берегите маму!» — именно это я и собираюсь сделать.  Мы все в опасности, пока Штерны не оставят нас в покое.  А они не оставят, если Саня будет мозолить им глаза и канючить кащееву тварь, чтобы она погладила его по головке. 
     — Штерн.  У них фамилия не склоняется.  Похоже, и спина тоже, — вздохнула Мирослава. 
     — В общем, так, ты продолжаешь оставаться моей девушкой, — твердо заявил Кирилл.  — Сашке не отказываем… В смысле, даем понять, что ты не против, но у тебя как бы есть я, и у него там тоже кто-то есть.  Он должен сделать выбор.  Твердый.  Объективный. 
     — А если он больше не подойдет? — испугалась Мирослава. 
     — Мы подойдем, моя комната напротив, — усмехнулся Кирилл.  — Мы добьем эту мразь!
     — А голову они не пробьют нам, как Славке? — расстроилась Мирослава. 
     — Мне не посмеют, мама их сразу в тюрьму засадит.  А тебе могут.  Поэтому не хочу, чтобы ты оставалась с посторонними наедине.  Сашку можно смело отнести в эту категорию.  На сегодняшний день ближе меня, тети Веры и мамы у тебя никого нет. 
     — Ах да, я забыла, — Мирка просияла.  — Мы сегодня тянули жребий! Мама твоя хотела, чтобы все было по справедливости.  Нас четверо было… Три квартиры и комната в общежитии. 
     — И-и? — нетерпеливо прищурился Кирилл. 
     — Мы переезжаем в квартиру Зелениных.  Смотри! — Мирка ткнула рукой на улицу под горой.  — Половина дома, а им тот коттедж! — она кивнула на отстроенную за лето улицу из кирпичных домов.  — А наш снесут.  Под пристань.  Славка так вообще не верит… Он про маму сегодня вспомнил, на могилу сходил. 
     — Ну, ничего так, получше, я мимо проходил, — не разделил ее оптимизма Кирилл.  — И недалеко. 
     Дома на улице, куда показала Мирка, были сплошь из двух и трехквартирных домов.  Квартиру в тех домах квартирой можно было назвать лишь условно.  Тонкие дощатые перегородки, комнатушки, куда могла влезть одна кровать, половину квартиры занимала печь, как те, что были в доме.