— Ну да?! Не подскажешь, где его взять?! — бросил с насмешкой Правитель Бесхор, не испытывая к просителю уважения. 
     — Любой покидающий империю автоматически блокируется, вернуться можно лишь через таможенный пост, — снова раздраженно бросил Правитель, который не рассматривал Бесхора, как непосредственного заказчика. 
     — Хорошо, мы устроим твое назначение, — ответил третий Правитель, сидевший в обтянутом кожей кресле за красного дерева столом, заваленном бумагами.  ¬— И деньги.  Ты их получишь. 
     Он нервно теребил золотой перстень с выгравированным на нем символом — змея, обвившаяся вокруг древа, и сверлил просителя взглядом полуприщуренных глаз.  Такой же символ, скорее всего герб, украшал стену за его спиной, выложенный в камне.  Выглядел он немолодым — бледное и усталое аристократическое лицо было осунувшимся, щеки ввалились, тонкие губы плотно поджаты, и пальцы — длинные, словно у пианиста, с ухоженными ногтями, нервно подрагивали. 
     — Но расчет состоится лишь при наличии девчонки, — твердо сказал Правитель Бесхор, который стоял рядом с креслом, положив на него руку, словно хотел придать своему виду такую же важность, как у Правителя, который сидел за столом.  — Что еще?
     — Правитель Богрук, я хотел бы получить аванс прямо сейчас, — согласно кивнул проситель, уставившись на Правителя за столом. 
     — Я же давал уже! — перебивая его, выкрикнул Бесхор сердито, выступив вперед.  — Я вижу, ты, Амлахрат, решил позабавиться с нами?! — глаза его сузились, и он чем-то стал похож на Правителя в кресле.  Он явно не доверял просителю, который выступил вперед и слегка поклонился Правителю Богруку, который наблюдал за ними из-за стола, не удостоив Бесхора даже взглядом. 
     — Боже упаси! Наверное, я откажусь… — засмеялся он, наконец, поднимая на него насмешливые глаза.  — Это было безумием с моей стороны! Все империи Олеома охраняются, словно там вторая Сорея…
     — Бесхор, дай ему денег.  Он добыл мне ни одну медузу и с десяток звезд, — теперь раздражаться была очередь Правителя за столом.  Он махнул рукой и уставился на Бесхора с укором.  — Девчонка ни то ни другое, она всего лишь малолетняя егоза, которую прикрывают сильные Правители.  Заставить потерять бдительность их может лишь сладкий пряник. 
     — Или плеть! — подсказал Бесхор, подвигая к себе еще одно кресло и усаживаясь на некотором расстоянии сбоку, чтобы видеть обоих Правителей и быть у них на виду.  — Я сказал, и не собираюсь повторять!
     — Мне надо было снять с тебя голову, когда твоя мать принесла чудовище, — выдавил из себя Правитель за столом сквозь зубы.  — Я, наверное, тоже откажусь от нашего плана.  Я всегда могу наладить производство сам.  Но тогда ты не получишь ничего! — пригрозил он. 
     — Пусть Олеом отобрал у меня дело всей моей жизни, но это тебе нужна живая девчонка, а мне ее труп, — с вызовом и обидой процедил Бесхор сквозь зубы.  — Я не ласкаю себя мечтой о предстоящих муках семени Дайкона.  Так кто из нас чудовище?! — обратился он к Правителю за столом, забыв о третьем.  — И зачем тебе Айра? После стольких лет ты собираешься разорвать связь с моей матерью?! Не приведи Господи, отец, без наших с матерью драконов твои медузы вылезут с Черной Дыры, которая не намного больше нейтронного карлика.  Ты забыл, что твои драконы и василиски открылись Дайкону и ушли с ним, когда он позвал?! Они предпочли остаться на Мета-Прокс, чем снова служить тебе.  Чтобы торговать самому, тебе придется признаться перед Правителями, что ты все еще жив! Я нужен тебе, отец, ты меня понял, старик?! — выкрикнул он с угрозой. 
     — Ты раздражен… Наберись терпения, — смягчился Правитель за столом.  — Мы еще успели бы, если бы не очевидная глупость, которую ты совершил.  Зачем нужно было взрывать производство?! Кто смог бы заменить меня?! Скольким я был нужен, а ты спас меня и прикрывал все это время, — ласково по-отечески молвил он, закрывая устало глаза.  — Что будешь делать, если вдруг меня убьют?! Правительница империи Гидра нужна мне, чтобы родить наследника, который будет иметь мою силу.  Твоя мать сама предложила мне это.  Мы воспитаем его и научим всему, что умеем.  Только для этого! А после я отдам ее тебе, и ты сможешь делать с ней все, что захочешь. 
     — Какой же ты… — Бесхор покачал головой, усмехнувшись со злым огоньком в глазах.  — Девчонка, кстати, такая же твоя внучка, как и Карсада.  Дайкон был мне братом, и мы вполне мирно сосуществовали, пока ты и мать не натравили на него своих шакалов.  Это ты, ты убил его! Зачем?! Он никогда не угрожал нам!
     — Ты всегда был тряпкой! Слишком сентиментальный, чтобы тебе можно было доверить серьезное дело, — раздраженно проговорил Правитель-отец.  — Кто из тех, кому ты лизал зад, умиляясь их наигранной щепетильностью, помог тебе?! Мои шавки разбираются со всеми ими, улаживая твои проблемы! Если бы не твоя мать, которая питает к тебе слабость… — Богрук на мгновение запнулся, не договорив.  На лице его отразилось разочарование.  — Иногда я сомневаюсь, что ты мой сын!
     — Вот как?! — с подозрением выдавил из себя Правитель Бесхор.  — Что же ты не пожалел мать Дайкона?! Тогда у тебя был бы такой, сын, о котором ты всегда мечтал!
     — Не Дайкон, а ты, вы должны были унаследовать мою силу, — твердо и примирительно сказал Правитель за столом, успокаиваясь и успокаивая Бесхора.  — Это сейчас каста обраков весьма недурно родит живую плоть, а раньше… Раньше не было пространства, и пусть радуются, что мы им дали его.  Его презренная мать, неспособная выдавить даже молнию, отдавалась каждому за кусок гидры.  Ее пил любой, кто хотел.  И дробили череп, и вспарывали живот, чтобы достать семя, если оно туда попадало… Жаль, я не сообразил вовремя, что эта тварь замыслила потрясать передо мной своим выродком… — он усмехнулся, словно то, о чем он говорил, произошло день или два назад.  — Она была из низшей касты, которая развлекала нас, охотников, своими образами.  Я скормил ее медузам морока, как наживку, а ее выродок смылся с Карсадом, таким же обраком-отбросом, который боялся даже собственной тени.  Гидра — так ее звали, позорное имя, которое она получила, когда ее вырвали из чрева матери, выдавливая силу, чтобы приманить медуз.  Обраком для того и позволили жить, чтобы однажды они стали кормом, — осуждающе покачал Правитель Богрук головой.  — Хочешь меня убить?! Так не медли!
     — Мне нужно было отправиться вместе с Дайконом и Карсадом, — ужаснулся Бесхор, содрогнувшись.  — Я помню, как вы издевались над обраками!
     Правитель Богрук усмехнулся. 
     — Их никто не держал.  Но они не уходили от нас, потому что там… там! — он ткнул пальцем перед собой с гордостью, — для них не было места! Они были никому не нужны, никто не дал бы за них и капли своей силы… Кроме нас, охотников, которые могли обойтись без них!
     — И все же, они выжили… Они выжили, а не вы! И я жалею, что упустил свой шанс, — с обидой проговорил Бесхор, глядя прямо в глаза своему отцу.  — Честное слово, я всегда завидовал и Дайкону, и Карсаду.  Не они мне, а я им.  Смотрел, завидовал и думал: как разрушить Олеом, что бы оно стало моим, — он рассмеялся.  — А Карсад и Дайкон берегли не империю, нет! Сыновей Карсада, его дочь, а теперь внучку… Чем же мы-то хуже, отец? Почему мы не можем радоваться жизни?!
     — Так иди! — бросил с теплотой Правитель за столом.  — Иди! Но дождись хотя бы, когда это тварь с Черной Дыры, этот червяк, которого мы приготовили для тебя, созреет, когда он станет покорным и послушным.  Он сможет тебя защитить!
     — Этот жалкий червяк — пародия на демона! — рассмеялся Бесхор с обидой.  — Мне нужен настоящий демон, а не этот монстр, который выставит меня на посмешище перед всеми Правителями! Что он может?! Да, когда-то ты был сильным, но времена изменились.  Даже демон стал для тебя и твоего Аграба проблемой…
     — Нет, времена все те же.  Не выкради Карсад Катрин, дочь Каброса, который тогда возглавлял один из кланов перкаров, где бы он был?! Мы все еще в силе, сынок! — строго внушил Правитель Богрук, расправляя плечи и засмотревшись в окно.  — И по-прежнему решаем, кто будет жить, а кто уйдет.  Как бы Карсад не сопротивлялся, мы его приговорили, а с ним уйдет его семя.  Содружество Зандран и Олеом не смогут нам противостоять.  И мне нужна девчонка, чтобы вырвать им жало.